Во время событий, послуживших поводом для возникновения настоящего дела, г-н Йенс Олаф Йерсилд, гражданин Дании, журналист на службе Датской радиовещательной корпорации, был откомандирован в распоряжение ее воскресной программы новостей "Санди ньюс мэгэзин".
31 мая 1985 г. газета "Информейшен" опубликовала статью, где описывались расистские настроения группы молодых людей, называвших себя "зеленые куртки", из Остербро в Копенгагене. В свете этой статьи редакторы "Санди ньюс мэгэзин" решили сделать документальный фильм о "зеленых куртках". В последующем заявитель вступил в контакт с представителями этой группы, пригласив троих из них участвовать в телевизионном интервью. Во время интервью, которое проводил заявитель, трое членов указанной группы отпускали оскорбительные и пренебрежительные замечания в адрес эмигрантов и иных этнических групп в Дании. Все это продолжалось примерно пять-шесть часов, из которых два или два с половиной часа были записаны на видеопленку. В последующем заявитель отредактировал и сократил сделанный из интервью фильм до нескольких минут. 21 июля 1985 г. он был передан в эфир Датской радиовещательной корпорацией.
В последующем были возбуждены уголовные дела: против трех молодых людей за их расистские заявления на основании статьи 266 (b) Уголовного кодекса, а против заявителя и руководителя отдела новостей Датской радиовещательной корпорации за оказание пособничества и подстрекательство к их распространению на основании статьи 266 (b) в сочетании со статьей 23. 24 апреля 1987 г. указанные лица были осуждены городским судом Копенгагена. Г-н Йерсилд был оштрафован на 1000 датских крон. Он и руководитель отдела новостей подали апелляцию на решение городского суда, которое, однако, было поддержано Высоким Судом Восточной Дании и Верховным Судом.
B. Разбирательство в Комиссии по правам человека
Жалоба, поданная 25 июля 1989 г., в которой заявители утверждали, что стали жертвами нарушения статьи 10 Конвенции, была объявлена Комиссией приемлемой 8 сентября 1992 г.
В докладе от 8 июля 1993 г. Комиссия, установив обстоятельства дела, выразила мнение, что имело место нарушение статьи 10 (двенадцатью голосами против четырех).
Дело было передано в Суд Комиссией 9 сентября 1993 г., а Правительством Дании - 11 октября 1993 г.
Извлечение из судебного решения
Вопросы права
I. О предполагаемом нарушении статьи 10
25. Заявитель настаивал, что его осуждение и приговор за пособничество и подстрекательство к распространению расистских замечаний нарушили его право на свободу слова в смысле статьи 10 Конвенции, которая гласит:
"1. Каждый человек имеет право на свободу выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны государственных органов и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.
2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые установлены законом и которые необходимы в демократическом обществе в интересах государственной безопасности, территориальной целостности или общественного спокойствия, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия".
26. Правительство оспаривало это утверждение, тогда как Комиссия поддерживала его.
27. Общим в мнениях сторон является то, что меры, приведшие к возникновению дела заявителя, представляют собой вмешательство в осуществление им права на свободу слова.
Более того, данное вмешательство, несомненно, "предусмотрено законом", т. к. осуждение заявителя основывалось на статьях 226 (b) и 23 (1) Уголовного кодекса. В этом контексте Правительство указало, что первая из них была включена в законодательство во исполнение требований Конвенции ООН. Довод Правительства, как его понимает Суд, состоит в том, что хотя статья 10 Конвенции и подлежит применению, Суд, применяя п. 2 означенной статьи, должен учитывать, что соответствующие статьи Уголовного кодекса следует толковать и применять в широком смысле в соответствии с логикой Международной Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации, принятой ООН в 1965 г. (см. п. 21 выше). Другими словами, статья 10 не должна толковаться таким образом, который бы ограничивал, допускал изъятия или сводил на нет право на защиту от расовой дискриминации на основании Конвенции ООН.
Наконец, бесспорно и то, что вмешательство преследовало правомерную цель, а именно "защиту репутации или прав других лиц".
Единственный спорный вопрос заключается в том, были ли такие меры "необходимы в демократическом обществе".
28. Заявитель и Комиссия придерживались той точки зрения, что, несмотря на обязательства Дании как участника Конвенции ООН (см. п. 21 выше), необходимо найти справедливое равновесие между "защитой репутации или прав других лиц" и правом заявителя распространять информацию. Согласно заявителю, такой баланс намечен в одном из пунктов статьи 4 Конвенции ООН, где указывалось, что должное внимание должно быть уделено и принципам, содержащимся во Всеобщей декларации прав человека, и правам, ясно изложенным в статье 5 настоящей Конвенции [ООН]. Этот пункт был внесен при подготовке проекта документа в связи с опасением ряда государств-членов, что требование статьи 4 (а): "[государства-участники] должны объявить уголовно наказуемым деянием всякое распространение идей, основывающихся на расовой ненависти или превосходстве", - носит слишком всеохватывающий характер и могло бы вызвать трудности в отношении других прав человека, в частности права на свободу слова и убеждений. Заявитель именно этим объяснял, почему Комитет Министров Совета Европы, обратившись к государствам-членам с призывом ратифицировать Конвенцию ООН, предложил, чтобы в акт ратификации было добавлено заявление о толковании, где подчеркивалась бы inter alia необходимость должного уважения к правам, содержащимся в Европейской Конвенции (Резолюция (68) 30, 31 октября 1968 г.).
Заявитель и Комиссия подчеркнули, что оскорбительные замечания, взятые в контексте телепередачи, в целом скорее демонстрировали глупость их авторов, представляли их в смешном свете, чем служили пропаганде их расистских взглядов. Общее впечатление от программы состояло в том, что она привлекала внимание общественности к вопросу, имеющему большое общественное значение, а именно расизму и ксенофобии. Заявитель умышленно включил оскорбительные заявления в свой телесюжет не с намерением содействовать распространению расистских представлений, а чтобы противодействовать им, разоблачить их. Заявитель настаивал на том, что он пытался показать, проанализировать и объяснить своим зрителям новый для Дании того времени феномен - появление у полуграмотной и социально уязвимой молодежи воинствующего расизма. Вместе с Комиссией он считал, что телепередача не могла оказать существенного отрицательного воздействия на "репутацию или права других лиц". Интересы защиты свободы слова заявителя, таким образом, брали верх над интересами защиты последних.
Кроме того, заявитель утверждал, что если бы Закон об ответственности средств информации 1991 г. уже вступил в силу на рассматриваемый период времени, то ему бы не грозило судебное преследование, т. к. согласно этому акту ответственность за наказуемое заявление в принципе должен нести только его автор. Это подрывает довод Правительства о том, что его осуждение требовалось по Конвенции ООН и являлось "необходимым в демократическом обществе" в смысле статьи 10.
29. Правительство, возражая, утверждало, что заявитель отредактировал телесюжет, посвященный "зеленым курткам", в сенсационном, а не информативном ключе и что информационная или новостная ценность была минимальной. Телевидение является мощным средством воздействия, и большинство датчан обычно смотрят передачи новостей, в которых был показан этот сюжет. Заявитель, зная, что это может повлечь уголовную ответственность, тем не менее подстрекал "зеленые куртки" к расистским заявлениям перед телекамерой и ничего не противопоставил им в своей программе. Слишком хитроумно было бы предполагать, что зрители не примут эти замечания за чистую монету. Нельзя придавать значение тому обстоятельству, что на передачу поступило лишь небольшое количество жалоб, т. к. из-за отсутствия информации и недостаточного знания датского языка и даже из страха насильственных репрессалий со стороны расистов жертвы оскорбительных комментариев, вероятно, боялись жаловаться. Заявитель, таким образом, не справился с "обязанностями и ответственностью", лежащими на нем как на тележурналисте. Наложенный на него штраф находится на нижней границе шкалы санкций, применяемых за правонарушения, предусмотренные статьей 206 п. (b), и потому маловероятно, чтобы это могло устрашить какого-либо журналиста, пожелавшего внести лепту в общественную дискуссию о расизме и ксенофобии; он лишь служит публичным напоминанием о том, что к расистским высказываниям следует относиться всерьез и нетерпимо.
Более того, Правительство оспаривало утверждение, что вопрос рассматривался бы иначе, если бы в рассматриваемый период Закон об ответственности средств информации 1991 г. уже действовал. Норма, согласно которой ответственность за наказуемое заявление может быть возложена только на его автора, знает несколько исключений (см. п. 20 выше); вопрос о том, как стало бы рассматриваться дело заявителя в соответствии с Законом 1991 г., является чисто умозрительным.
Правительство подчеркнуло, что на всех трех уровнях рассмотрения суды Дании, которые в принципе находятся в лучшем положении, чем Европейский Суд, чтобы судить о воздействии программы на население страны, провели тщательное сопоставление всех вовлеченных в дело интересов. Проведенное судами рассмотрение аналогично тому, которое производится на основании статьи 10; их решения лежат в предоставленной национальным властям сфере усмотрения и соответствуют неотложной социальной потребности.
30. Суд хотел бы с самого начала подчеркнуть, что он полностью сознает насущную необходимость борьбы с расовой дискриминацией во всех ее формах и проявлениях. Возможно, правильно, как предположил заявитель, что в результате последних событий понимание опасности расовой дискриминации сегодня острее, чем в рассматриваемый период, т. е. десять лет назад. Тем не менее вопрос уже тогда приобрел всеобщую значимость, что иллюстрируется принятием в 1965 г. Конвенции ООН. Следовательно, цель и назначение Конвенции ООН имеют большую важность при определении того, было ли осуждение заявителя, - которое, как подчеркивает Правительство, основывалось на положении Закона, принятого, чтобы обеспечить выполнение Данией своих обязательств по Конвенции ООН, - "необходимым" в смысле статьи 10 п. 2.
Обязательства Дании в соответствии со статьей 10 должны в меру возможного толковаться так, чтобы они были совместимы с ее обязательствами в соответствии с Конвенцией ООН. В задачу Суда не входит толкование статьи 4 Конвенции ООН. Однако Суд придерживается мнения, что применение в настоящем деле статьи 10 Европейской Конвенции совместимо с обязательствами Дании по Конвенции ООН.
31. Отличительной чертой настоящего дела является то, что сам заявитель не делал предосудительных заявлений, а лишь содействовал их распространению в качестве телевизионного журналиста, ответственного за программу новостей Датской радиовещательной корпорации (см. п. 9-11 выше). При оценке того, были ли его осуждение и вынесение приговора "необходимыми", Суд, таким образом, должен будет принять во внимание принципы, установленные в его судебной практике применительно к роли прессы (как они были суммированы, например, в решении по делу "Обсервер" и "Гардиан" от 26 ноября 1991 г. Серия А, т. 216, с. 29-30, п. 59).
Суд вновь подчеркнул, что свобода слова является одной из главных опор демократического общества и что предоставляемые прессе гарантии имеют особое значение (там же). Пресса, выполняя возложеную на нее функцию распространения информации и идей в общественных интересах, не должна преступать пределов, установленных inter alia в интересах "защиты прав и репутации других лиц". В то время как на прессу возлагается задача распространять такие информацию и идеи, общественности предоставляется право получать их. Если бы это было иначе, то пресса была бы не в состоянии играть свою жизненно необходимую роль "сторожевого пса общественности" (там же). Эти принципы, хотя они и были сформулированы прежде всего в отношении печатных средств информации, без сомнения, применимы и к аудиовизуальным средствам информации.
При рассмотрении "обязанностей и ответственности" журналиста потенциальное воздействие соответствующего средства информации является важным фактором; повсюду признается, что аудиовизуальные средства информации часто обладают значительно более непосредственным и мощным воздействием, чем печать (см. Перселлс и другие против Ирландии, решение Комиссии о приемлемости от 16 апреля 1991 г., жалоба N 15404/89, D.R. т. 70, с. 262). Аудиовизуальные средства информации способны с помощью образов передавать смысл, который не в силах донести печатные средства информации.
В то же время методы объективного и сбалансированного репортажа могут существенно варьироваться в зависимости от других особенностей средства информации. Ни данному Суду, ни национальным судам не подобает подменять в этом вопросе своими собственными взглядами суждения прессы относительно того, к какой технике репортажа следует прибегать журналистам. В этом контексте Суд напоминает, что статья 10 защищает не только содержание выражаемых идей и информации, но и форму их передачи (см. решение по делу Обершлика от 23 мая 1991 г. Серия А, т. 204, с. 24, п. 57).
Суд будет рассматривать обжалуемое вмешательство в свете дела в целом и определит, являются ли основания, выдвигаемые национальными властями в его оправдание, соответствующими и достаточными, и были ли использованные средства соразмерны с преследуемой правомерной целью (см. вышеупомянутое решение по делу "Обсервер" и "Гардиан", с. 29-30, п. 59). Поступая так, Суд должен убедиться также в том, что национальные власти применяли нормы, соответствующие принципам статьи 10 и, более того, что их применение основывалось на приемлемой оценке обстоятельств, относящихся к делу (см., например, решение по делу Швабе от 28 августа 1992 г. Серия А, т. 242-B, с. 32-33, п. 29).
Оценка Суда должна учитывать манеру, в которой был подготовлен телесюжет о "зеленых куртках", его содержание, контекст, в котором он вышел в эфир, и цели программы. Учитывая обязательства, взятые на себя государствами на основании Конвенции ООН и других международных договоров, принимать эффективные меры для ликвидации всех форм расовой дискриминации, предотвращения распространения и борьбы с расистскими учениями и практикой (см. п. 21 выше), важным аспектом анализа Суда будет оценка, насколько сюжет, о котором идет речь, если его рассматривать как целое, объективно выглядел как способствовавший пропаганде расистских взглядов и идей.
32. Национальные суды особенно подчеркивали то обстоятельство, что заявитель сам взял на себя инициативу по подготовке телесюжета о "зеленых куртках" и что он не только заранее знал, что во время интервью будут, вероятно, сделаны расистские заявления, но и поощрял такие заявления. Он отредактировал программу таким образом, чтобы включить в нее оскорбительные утверждения. Без его активного участия эти замечания не были бы распространены среди широкого круга лиц и не были бы, таким образом, наказуемы (см. п. 14, 18 выше).
Суд убедился, что это были надлежащие основания в целях статьи 10 п. 2.
33. С другой стороны, говоря о содержании сюжета о "зеленых куртках", следует отметить, что телевизионный ведущий начал представление программы со ссылки на недавнюю дискуссию в обществе и выступления в прессе по поводу расизма в Дании, приглашая тем самым зрителя смотреть передачу под этим углом зрения. Далее он объявил, что цель данной передачи состоит в том, чтобы затронуть определенные аспекты проблемы, опознать в некоторых людях расистов, дав описание их ментальности и социального происхождения. Нет оснований сомневаться в том, что последовавшие интервью выполнили эту задачу. Взятый в целом, данный телесюжет объективно был не похож на материал, цель которого состояла в пропаганде расистских идей и взглядов. Напротив, в нем очевидно стремление при помощи интервью выставить на всеобщее обозрение, проанализировать и объяснить поведение именно этой группы молодых людей, ограниченных и недовольных своим социальным положением, склонных к насилию и уже имеющих судимость. Таким образом, были затронуты специфические аспекты проблемы, которая уже тогда вызывала большую озабоченность общественности.
Верховный Суд отметил, что новостная или информационная ценность телесюжета была недостаточна, чтобы оправдать распространение оскорбительных замечаний (см. п. 18 выше). Однако в свете принципов, изложенных в п. 31 выше, Суд не видит причин для того, чтобы ставить под вопрос оценку намерений сотрудников редакции "Санди ньюс мэгэзин" или информационной ценности оспариваемого телесюжета, которые легли в основу их решения подготовить сюжет и выпустить его в эфир.
34. Более того, следует иметь в виду, что данный сюжет был передан в эфир как часть серьезной датской программы новостей, и он был рассчитан на хорошо информированную аудиторию (см. п. 9 выше).
Суд не убедил довод, также подчеркнутый национальными судами (см. п. 14 и 18 выше), что телесюжет о "зеленых куртках" был представлен без попыток что-либо противопоставить выраженным в нем экстремистским взглядам. Как представление сюжета телевизионным ведущим, так и поведение самого заявителя во время интервью показывают, что он отчетливо отмежевался от опрашиваемых, например, характеризуя их как "группу экстремистски настроенной молодежи", сторонников Ку-клукс-клана и ссылаясь на уголовное прошлое некоторых из них. Заявитель также парировал некоторые расистские заявления, напомнив, например, что есть чернокожие люди, которые выполняют важную работу. И, наконец, не следует забывать, что взятая в целом кинозарисовка показывала, что расистские заявления были только частью общей антисоциальной установки "зеленых курток".
По общему признанию, телесюжет не напоминал специально об аморальности, опасности и противозаконности распространения расовой ненависти или идей превосходства одной расы. Однако, учитывая вышеупомянутые элементы противопоставления и ограниченные возможности краткого сюжета в рамках общей программы, а также журналистскую самостоятельность в выборе использования форм выражения, Суд не считает отсутствие таких напоминаний в профилактических целях существенным.
35. Репортажи, строящиеся на интервью, отредактированных или не редактированных, представляют собой одно из важнейших средств, при помощи которых пресса может играть свою исключительно важную роль "сторожевого пса общественности" (см., например, вышеупомянутое судебное решение по делу "Обсервер" и "Гардиан", с. 29-30, п. 59). Наказание журналистов за содействие в распространении заявлений, сделанных другим лицом по ходу интервью, могло бы серьезно помешать прессе вносить свой вклад в обсуждение проблем, представляющих общественный интерес, если только речь не идет об особо серьезных ситуациях. В этом отношении Суд не приемлет довода Правительства о незначительном размере штрафа; единственное, что имеет значение, так это факт осуждения журналиста.
Нет сомнений, что высказывания, за которые были осуждены "зеленые куртки" (см. п. 14 выше), были более чем оскорбительны для лиц, принадлежавших к тем группам, против которых они были нацелены, и что такие замечания не пользуются защитой статьи 10 (см., например, решения Комиссии о приемлемости по делам Глиммервеена и Хагенбеека, жалобы N 8348/78 и N 8406/78. D.R. 18, с. 187; и дело Кюнена, жалоба N 12194/86. D.R. 56, с. 205). Однако, даже учитывая манеру, в которой заявитель подготовил телевизионный сюжет о "зеленых куртках" (см. п. 32 выше), не было доказано, что данный телесюжет, взятый в целом, оправдывал осуждение и наказание журналиста за преступление, предусмотренное Уголовным кодексом.
36. Более того, никем не оспаривается, что при подготовке телепередачи заявитель не преследовал расистских целей. Хотя он и ссылался на это при разбирательстве дела внутренними судами, из мотивировочной части соответствующих судебных решений не видно, чтобы они приняли во внимание это обстоятельство (см. п. 14, 17 и 18 выше).
37. С учетом вышеизложенного, основания, выдвинутые в поддержку осуждения заявителя и вынесения обвинительного приговора, недостаточны для того, чтобы со всей убедительностью установить, что имевшее место вмешательство в осуществление его права на свободу слова было "необходимым в демократическом обществе", а использованные при этом средства были соразмерны с преследуемой правомерной целью защиты "репутации или прав других лиц". Соответственно это вмешательство привело к нарушению статьи 10 Конвенции.
38. Г-н Йерсилд потребовал справедливого возмещения на основании статьи 50, которая гласит:
"Если Суд установит, что решение или мера, принятые судебными или иными властями Высокой Договаривающейся Стороны, полностью или частично противоречат обязательствам, вытекающим из настоящей Конвенции, а также если внутреннее право упомянутой Стороны допускает лишь частичное возмещение последствий такого решения или такой меры, то решением Суда, если в этом есть необходимость, предусматривается справедливое возмещение потерпевшей стороне".
39. Правительство часть его требований приняло. Комиссия отказалась от каких-либо комментариев.
А. Возмещение вреда
40. Заявитель потребовал, чтобы 1000 крон - сумма наложенного на него штрафа - были возмещены Датской радиовещательной корпорации, которая временно уплатила за него штраф.
41. Правительство не возражает, и Суд считает, что указанная сумма должна быть присуждена.
B. Моральный вред
42. Заявитель потребовал 20 000 крон - в качестве компенсации за моральный вред. Он настаивал, что вред был причинен его профессиональной репутации, а сам он тяжело пережил свое осуждение.
43. Суд отмечает, что заявитель по-прежнему работает в "Санди ньюс мэгэзин" в Датской радиовещательной корпорации и что его работодатель оказывал ему поддержку на протяжении судебного разбирательства, inter alia заплатив за него штраф (см. п. 9, 40 выше) и оплатив судебные издержки (см. п. 44 ниже). Он согласен с Правительством, что в этом отношении само установление факта нарушения статьи 10 представляет собой адекватное справедливое возмещение морального вреда.
C. Издержки и расходы
44. В отношении издержек и расходов заявитель потребовал:
(а) 45 000 крон за работу, проделанную его адвокатом г-ном Дж. Стокгольмом в ходе разбирательства во внутренних судах;
(b) за судебные издержки, понесенные в ходе разбирательства в Страсбурге, 13 126,80 крон для г-жи Иоганнесен, 6900 фунтов стерлингов для г-на Бойле и 50 000 крон (исключая 25%-ный налог на добавленную стоимость) для г-на Триера;
(с) 20 169,20 кроны на покрытие расходов по письменному и устному переводу, а также за экспертные заключения;
(d) 25 080 крон, 965,40 фунта и 4075 французских франков за транспортные расходы и расходы по проживанию, понесенные в связи со слушаниями в Европейской Комиссии и Суде, а также прочие расходы.
Часть вышеупомянутых издержек и расходов была временно оплачена Датской радиовещательной корпорацией.
45. Правительство не возражало против вышеуказанных требований. Суд считает, что заявитель имеет право на полное возмещение означенных сумм. Они должны быть увеличены в зависимости от налога на добавленную стоимость, который может быть на них начислен.
По этим основаниям Суд
1. Постановил двенадцатью голосами против семи, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции;
2. Постановил семнадцатью голосами против двух, что в течение трех месяцев Дания должна выплатить заявителю 1000 (тысячу) датских крон в качестве компенсации за имущественный ущерб; а за издержки и расходы - сумму, которая должна быть определена в соответствии с условиями, изложенными в п. 45 настоящего судебного решения;
3. Отверг единогласно оставшуюся часть требования о справедливом возмещении.
Совершено на английском и французском языках и оглашено на публичном заседании во Дворце прав человека в Страсбурге 23 сентября 1994 г.
| Герберт Петцольд | Рольф Риссдал |
| Исполняющий обязанности Грефье | Председатель |
В соответствии со статьями 51 п. 2 Конвенции и 53 п. 2 Регламента Суда к настоящему решению прилагаются отдельные мнения судей.
Совместное особое мнение судей Риссдала, Бернхардта, Шпильмана и Лоизу
1. Наш Суд впервые столкнулся с делом, касающимся распространения расистских высказываний, которые отрицают принадлежность к "человеческим существам" большой группы людей. В своих более ранних решениях Суд, на наш взгляд, справедливо подчеркивал большое значение для демократического общества свободы печати и средств информации в целом, но ему ни разу не приходилось рассматривать ситуацию, где "репутация или права других лиц" (статья 10 п. 2) оказывались до такой степени в опасности.
2. Мы согласны с большинством (п. 35 судебного решения), что высказывания самих "зеленых курток" "не пользуются защитой статьи 10". То же самое должно относиться к журналистам, которые распространяют подобные высказывания с благожелательным комментарием или с одобрением. Этого однозначно нельзя сказать о заявителе. Поэтому, по общему мнению, трудно найти правильный баланс между свободой прессы и защитой других лиц. Но большинство Суда придало гораздо большее значение свободе журналиста, чем защите тех, кто вынужден страдать от расовой ненависти.
3. И из письменного текста интервью (п. 11 судебного решения), и из видеофильма, который мы смотрели, очевидно, что замечания "зеленых курток" не могут быть терпимы в обществе, основанном на соблюдении прав человека. Заявитель сократил полный текст интервью до нескольких минут, вследствие чего и даже, наверное, умышленно в нем были оставлены самые грубые замечания. Раз это так, то было совершенно необходимо дополнить его по крайней мере четко выраженной неодобрительной фразой. Большинство Суда усматривает такое неодобрение в контексте всего интервью. Но это лишь толкование загадочного молчания. Никто не может исключить, что некоторая часть аудитории нашла в данном телевизионном сюжете подтверждение своим расистским предрассудкам.
А каковы должны быть чувства тех, чье человеческое достоинство стало мишенью и даже вовсе отрицалось "зелеными куртками"? Могло ли у них сложиться впечатление, что, если смотреть в контексте, данная телевизионная передача содействует их защите? В подобной ситуации добрых намерений журналиста недостаточно, особенно там, где он сам спровоцировал расистские заявления.
4. Международная Конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации, возможно, не требует наказания журналистов, ответственных за подготовку телесюжетов такого рода. С другой стороны, она поддерживает точку зрения, что средства информации тоже обязаны занять четкую позицию в вопросе о расовой дискриминации и ненависти.
5. Угроза расовой дискриминации и преследований в нашем обществе, конечно, является серьезной проблемой, и Суд справедливо подчеркнул огромную важность борьбы с расовой дискриминацией во всех ее формах и проявлениях (п. 30 судебного решения). Датские суды полностью сознают, что защита лиц, чье человеческое достоинство попирается, должна быть соотнесена с правом на свободу слова. Они тщательно проанализировали ответственность заявителя, и основания для их вывода были совершенно уместны. Защита расовых меньшинств не может быть менее значимой, чем право на распространение информации, а в конкретных обстоятельствах настоящего дела данному Суду не следовало, по нашему мнению, подменять собственным балансом конфликтующих интересов тот, что был найден Верховным Судом Дании. Мы убеждены, что датские суды действовали в пределах сферы усмотрения, которая должна быть оставлена государствам-участникам в этой чувствительной области. Соответственно, решения датских судов нельзя рассматривать как ведущие к нарушению статьи 10 Конвенции.
Совместное особое мнение судей Гелькюклю, Руссо и Вальтикоса
Мы не можем разделить мнение большинства Суда по делу Йерсилда.
Действительно, в этом деле спор идет по поводу двух важнейших принципов, один из них - это свобода слова, нашедшая воплощение в статье 10 Конвенции, другой - запрет брать под защиту расовую ненависть, что, безусловно, является одним из ограничений, разрешенных статьей 10 п. 2, а кроме того, служит объектом основополагающих документов по правам человека, принятых Генеральной Ассамблеей ООН, в особенности Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1965 г. Очевидно, что данная Конвенция не может игнорироваться при применении Европейской Конвенции. Более того, она является для Дании обязательной. Ею должен также руководствоваться в своих решениях Европейский Суд по правам человека, в частности, в отношении содержания, которое она придает терминам, используемым в Европейской Конвенции и установленным Конвенцией в общей форме исключениям.
В данном деле сделанные расистские заявления были охотно воспроизведены в передаче Датского телевидения без какой-либо существенной реакции со стороны комментатора, что фактически равносильно подстрекательству к неуважению иностранцев вообще, но особенно чернокожих людей, описываемых как принадлежащих к низшей, недочеловеческой расе ("ниггеры... не люди... Возьмите фотографию гориллы, а затем взгляните на ниггера, у них одинаковое строение тела... Ниггер не человек, это животное, что верно также и в отношении всех иностранных рабочих, турков, югославов и прочих, как бы они ни назывались").
Несмотря на то, что мы ценим особое значение, которое придают свободе слова некоторые судьи, тем более что совсем недавно их страны были ее лишены, мы не можем принять того, чтобы эта свобода распространялась и на подстрекательство к расовой ненависти, и на презрение к народам иным, чем тот, к которому мы принадлежим, и на апологию применения насилия по отношению к указанным народам. Прозвучало требование защитить телепередачу на том основании, что она вызовет здоровую реакцию отторжения у зрителей. Но это было бы проявлением оптимизма, который, мягко говоря, опровергается опытом. Сегодня большие группы молодых людей, и даже всего населения, выбитые из колеи трудностями жизни, безработицей и бедностью, жаждут только одного - найти "козлов отпущения", которых им и предлагают без каких-либо реальных слов предостережения. В данном случае - и это весьма важный момент - журналист, ответственный за подготовку передачи, о которой идет речь, не сделал никакой реальной попытки оспорить взгляды, представленные в передаче, что было необходимо, если ее воздействие планировалось сбалансировать по крайней мере для зрителей.
Раз это так, мы полагаем, что, приняв меры уголовного характера, более того, весьма умеренные, судебные учреждения Дании никоим образом не нарушили статью 10 Конвенции.
Дополнительное совместное особое мнение судей Гелькюклю и Вальтикоса
Мы проголосовали против п. 2 постановляющей части судебного решения, потому что мы твердо убеждены, что заявитель был не прав, никак не отреагировав на апологию расизма, поэтому мы считаем неоправданным присуждение ему какой бы то ни было компенсации.