 | |
| |
| |
| |
| |
Европейский Суд по правам человека, заседающий, в соответствии со статьей 43 (ст.43) Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее Конвенция)** и соответствующими требованиями Регламента Суда, палатой в составе следующих судей:
г-н Р.Риссдал, Президент,
г-н Л.-Е.Петтити,
г-н Р.Макдональд,
г-н А.Шпильман,
г-н С.К.Мартенс,
Г-жа Э.Палм,
г-н Р.Пекканен,
г-н А.Н.Луазу,
г-н Гардар Гисласон, специальный судья по этому делу,
а также г-н М.-А.Эйссен, Секретарь Суда, и г-н Х.Петцольд, заместитель Секретаря Суда,
после тайного совещания 27 января и 28 мая 1992 года,
выносит следующее решение, принятое в последний из указанных выше дней:
Примечания секретаря Суда
* Дело зарегистрировано под номером 47/1991/299/370. Первое число обозначает номер дела в списке дел, переданных в Суд в соответствующем году (второе число). Последние два числа указывают номер дела в списке дел, переданных в Суд с момента его создания, и в списке соответствующих поданных заявлений в Комиссию.
** С внесенными поправками в соответствии со статьей 11 Протокола N 8 (P8-11), который вступил в силу 1 января 1990 года.
Процесс
1. Дело было направлено в Суд 8 марта 1991 года Европейской Комиссией по правам человека ("Комиссия"), в пределах трехмесячного срока, установленного п.1 статьи 32, и статьей 47 (ст.32-1, ст.47) Конвенции. Дело было возбуждено в связи с заявлением (номер 13778/88) в отношении Республики Исландия, поданным в Комиссию в соответствии со статьей 25 (ст.25) г-ном Торгером Торгерсоном, гражданином Исландии, 19 ноября 1987 года.
Комиссия обратилась к статьям 44 и 48 (ст.44, ст.48) и к декларации, в соответствии с чем Исландия признала обязательную юрисдикцию Суда (статья 46) (ст.46), - чтобы выяснить, действительно ли факты дела обнаруживают нарушение страной-ответчиком обязательств, предусмотренных п.1 статьи 6 и статьи 10 (ст.6-1, ст.10) Конвенции.
2. В ответ на запрос, сделанный в соответствии с п.3 (d) Правила 33, Регламента Суда, заявитель сообщил о своем желании принять участие в слушаниях. Президент предоставил ему отпуск для личного присутствия при разбирательстве дела, где была задействована помощь юриста, которого выбрал сам заявитель (Правило 30).
3. В состав Палаты вошли, по должности, г-н Тор Вильямссон, избранный судья исландской национальности (статья 43 Конвенции) (ст.43), и г-н Риссдал, Президент Суда (Правило 21, параграф 3 (b)). 22 марта 1991 года Президент определил по жребию, в присутствии секретаря, имена семи других членов, а именно: г-н Л.-Е.Петтити, сэр Винсент Эванс, г-н Р.Макдональд, г-н С.K.Мартенс, г-жа Э.Палм, г-н Пекканен и г-н Луазу (статья 43 в заключение Конвенции Правила 21, п.4) (ст.43). Впоследствии сэра Винсента Эванса, в связи с его отставкой, заменил г-н Шпильман, который стал его преемником в Суде и принял его обязанности еще до начала слушания дела (п.3 Правила 2, и п.1 Правила 22).
Письмом Президенту от 1 октября 1991 года, г-н Тор Вильямссон уведомил о своем выходе из дела, в соответствии с п.2 Правила 24. 18 ноября исландское правительство ("Правительство") уведомило секретаря о том, что г-н Гардар Гисласон, в то время судья в Гражданском суде Рейкьявика, был назначен как специальный судья по данному делу (статья 43 Конвенции и Правила 23) (ст.43).
4. Г-н Риссдал вступил в должность Президента Палаты (п.5 Правила 21) и, через Секретаря Суда, консультировался с Уполномоченным Правительства, Представителем Комиссии и заявителем по поводу организации процесса (п.1 Правила 37 и Правила 38).
В соответствии с распоряжением, сделанным впоследствии, 10 сентября 1991 года канцелярия получила меморандум заявителя, а 17 сентября - меморандум Правительства. 20 ноября секретарь Комиссии сообщил Секретарю Суда о том, что Представитель выскажется во время слушания.
5. В период с 13 октября 1991 года по 21 января 1992 года заявитель, Комиссия и Правительство подали целый ряд документов, включая дальнейшие детали жалобы, по статье 50 (ст.50).
6. По указанию Президента, слушание состоялось открыто, 22 января 1992 года в Страсбурге, в Здании Прав человека. Перед этим в Суде было проведено подготовительное заседание.
В Суда присутствовали:
(A) со стороны Правительства:
г-н Торстенн Геирссон,
Генеральный секретарь Министерства
Юстиции и Церковных Дел, Уполномоченный,
г-н Гуннлаугур Клаессен,
заместитель министра юстиции
Правительства Исландии, Консул
г-н Маркес Сигурбьернссон, профессор, Советник;
(B) со стороны Комиссии
г-н Х.Данелиус, Представитель;
(C) со стороны заявителя и его адвоката,
г-н Томас Гуннарссон, адвокат Верховного Суда.
Суд заслушал обращения г-на Торстенна Геирссона и г-на Гуннлаугура Клаессена к Правительству, г-на Данелиуса к Комиссии, а также г-на Торгера Торгерсона и г-на Томаса Гуннарссона.
Основные факты
I. Особые обстоятельства дела
A. Предыстория
7. г-н Торгер Торгерсон - гражданин Исландии. Он писатель и проживает в Рейкьявике, Исландия.
8. В период с 1979 по 1983 гг. в Исландии произошло множество инцидентов, включая обвинения полиции в жестокости, около десяти из которых были официально заявлены в полицию. Последняя из этих жалоб была подана осенью 1983 г. журналистом г-ном Скафти Йонссоном и послужила основанием для судебного преследования трех полицейских Рейкьявика, в результате которого двое из них были оправданы, а один осужден. Его дело широко освещалось в прессе и вызвало масштабную дискуссию по проблеме взаимоотношений между обществом и полицией. На этой волне заявитель опубликовал две статьи о жестокости полиции в ежедневной газете "Моргунбладид" (Morgunbladid) от 7 и 20 декабря 1983 г. соответственно.
9. В первая статье говорится следующее (перевод):
"Давайте обсудим это прямо сейчас!
Открытое письмо министру юстиции Йону Хелгасону
Глубокоуважаемый министр юстиции,
(1) Недавно пресса вдруг выдвинула на передний план проблему, которая беспокоила - если не захватывала целиком - меня в течение нескольких лет. Один из журналистов вашей прогрессивной партийной газеты - "Время" (Timinn) - уже имел горький опыт возвращения отнюдь не целым и невредимым из джунглей ночной жизни Рейкьявика. Зачастую опасности "джунглей" и прочих подобных неприветливых районов помогают нам отчетливо представить те трудности, которые пришлось испытать таким миссионерам, как Стэнли и Ливингстон, даже если они проповедовали скорее царство Божье, нежели всеобщую идиллию.
(2) В данном случае, несчастье случилось с одним из ваших политических миссионеров, журналистом Скафти, попавшим в жизнь ночного города. Конечно, нас потрясли фотографии его израненного лица, занявшие четыре газетных колонки.
(3) Мы отказываемся принять факт того, что наши полицейские так изуродовали красивое лицо этого журналиста. Он говорит, что все, что он делал, - это невинным образом искал свое пальто, когда, в вышеупомянутых джунглях, на него напали звери в униформе.
(4) По моему мнению, случай Скафти сам по себе не так уж важен. Но, поскольку он привлек много внимания и широко дискутировался, я хотел бы воспользоваться возможностью указать Вам, что на самом деле эта проблема намного серьезнее и страшнее.
(5) Дело Скафти, к которому пресса привлекла наше внимание, - это всего лишь надводная верхушка айсберга. Ниже, в темном море тишины, скрывается девять десятых проблемы.
(6) Мне хотелось бы обратить Ваше внимание именно на эту, "подводную" часть проблемы, потому что Вы - министр юстиции и, таким образом, именно под вашим началом находятся те дикие звери униформе, которые, молча ли, нет ли, - пресмыкаются в джунглях ночной жизни нашего города.
(7) Разумеется, я не склонен недооценивать боль и страдания, которые совершенно напрасно пришлось вынести этому молодому человеку. Но, с другой стороны, Скафти несомненно скоро поправится. Синяки на его лице станут фиолетовыми, потом коричневыми, и в свое время окончательно исчезнут. Он вернется к работе в газету ["Время"], и его дело будет завалено кипой повседневных скандалов, которые будут накапливаться, подобно снегу после сильной бури.
Вот что произойдет, если мы не используем возможность целостного взгляда на проблему во всей ее полноте.
(8) Несколько лет назад я должен был провести несколько недель в отделении нашей местной больницы. В комнате, выходящей в тот же самый коридор, лежал на кровати молодой человек лет двадцати с небольшим. Это был многообещающий и очаровательный молодой человек, но он был парализован почти полностью, так, что из всех частей его тела двигались только глаза. Он мог читать при помощи специального приспособления, если кто-то переворачивал для него страницы.
Мне сказали, что у него почти нет шансов на выздоровление.
(9) Соседи молодого человека по комнате сказали мне, что его травмы были нанесены вышибалами ресторана и некоторых полицейских. Сначала я не мог поверить в это, и навел справки среди работников больницы. Да, их слова подтвердились: перед нами действительно была жертва полицейской "ночной команды" Рейкьявика.
(10) После того, как я вышел из больницы, образ этого парализованного юноши все преследовал меня, и я не мог не говорить о его случае. Я тогда выяснил, что большинству тоже были известны различные истории людей, которые прошли через подобный, или даже более печальный, опыт столкновений с зверьми в униформе. Бывало, что люди впадали в состояние новорожденных младенцев в результате применения удавок; этому приему полицейские и вышибалы учатся и затем используют его с звериной непосредственностью вместо того, чтобы управлять людьми осмотрительно и заботливо. Подобных историй с одной и той же сущностью так много, что Вы едва ли сможете дальше отмахиваться от них, как от простой лжи. Другой аспект, который сопутствует всем этим историям с такой же неизбежностью, как зверство сопутствует тупости, - это то, что судиться с полицейскими в подобных случаях бесполезно. Расследование предпринимается другим отделом полиции, и выполняется группой полицейской элиты, чья обязанность, по их мнению, заключается в том, чтобы смыть со всех полицейских все предъявленные им обвинения.
(11) По мере того, как проходят годы, жертвы полицейского скотства остаются в забвении, без надежды, а их случаи так и не получают серьезного рассмотрения.
(12) Сейчас это могло бы быть одной из тех редких возможностей. И это - причина моего письма.
(13) Я почти не сомневаюсь в том, что есть нечто в высшей степени неправильное в системе, где люди, на которых лежит ответственность, похоже, пренебрегают всем смыслом правосудия и неверно понимают свои обязанности, позволяя скотам и садистам давать волю своим извращениям - вне зависимости от того, кто является жертвой. По моему мнению, начальник полиции Рейкьявика проявляет упрямство, отказываясь освободить обвиняемых полицейских от исполняемых обязанностей в то время как ведется следствие по делу Йонссона. Более того, он, похоже, почти не теряет уверенности в себе, хотя в этом деле у него имеются проблемы с одним из ваших сторонников. Но посмотрим, что будет дальше.
(14) Даже если г-н Йонссон выиграет это дело, это будет исключением и ничего не изменит. Количество других жертв подобного зверства будет и дальше расти, как снежный ком, в тишине.
(15) Я считаю, что настоящая проблема заключается в системе, в пределах которой полицейские исследуют нарушения правил профессионального поведения другими полицейскими. Мое мнение разделяют другие, гораздо более компетентные люди, - которые, очевидно, не решаются публично высказать свое мнение по этому вопросу, опасаясь репрессий и избиений, могущих за этим последовать.
Вопрос действительно так серьезен.
(16) Два Ваших предшественника в должности министра юстиции получали от меня письма по поводу этих проблем. Ни у одного из них не хватило любезности ответить.
(17) Недавно я смотрел на Ваши фотографии в газете и был поражен впечатлением честности и молодости, в сочетании с уверенностью, которое создает Ваше лицо. Это действительно то самое выражение лица, суть которого могла в любое время легко проникнуть в Ваш характер, даже если изначально оно было задумано только для фотографии.
Поэтому я пишу и Вам тоже.
Я предлагаю то же, что и раньше:
(18) Прекратить запускать дела о полицейской жестокости в эту небрежную и бесполезную "стиральную машину-автомат". Пока полицейским позволяют обелять друг друга, Вы никогда не будете иметь возможности даже для того, чтобы лично рассмотреть такие необходимые вещи, как, например, тест показателя интеллекта (IQ) и характера, которые полицейские должны пройти прежде, чем их научат испытывать на людях смертельные трюки, и заставить их нести ответственность за случаи даже минутной потери самоконтроля, - в то время как все это необходимо для того, чтобы у нас была компетентная полиция, достойная данной ей власти.
Но как мы можем избавиться от старой системы?
(19) Вы должны создать комитет из заслуживающих доверия людей для расследования слухов, которые постепенно стали общественным мнением, о приобретающей все большие масштабы и неестественно замалчиваемой жестокости в полицейских структурах Рейкьявика. Такой комитет мог бы обращаться к жертвам полицейской жестокости с просьбой делать заявления, с их последующей проверкой. Будем надеяться, в результате расследований комитета окажется, что виновники - лишь крошечная горстка отдельных полицейских. Эти люди должны будут принять к сведению, что им придется искать другую работу.
(20) Позволю себе предположить, что наша "проблема полиции" сопоставима с так называемой "проблемой молодежи" в том смысле, что сравнительно небольшое количество индивидов являются виновниками негативного общественного мнения на их счет. Кроме того, этих индивидуумов нельзя считать ни типичными представителями любой из этих групп, ни наиболее интеллектуальными.
(21) Я видел, что полицейские в этом городе делают много хорошего, и среди них я встречал много образцовых работников. Без них нельзя. Но я чувствую, что я должен сделать это для молодого человека, которого я встретил в той больнице, - собрать все свое мужество и выдвинуть это предложение: позвольте нам попробовать очистить эту грязь, чтобы те, кто готов рискнуть жизнью и отправиться на поиски приключений в джунгли ночной жизни Рейкьявика в будущем, могли по крайней мере быть уверенными в том, что полицейского в униформе следует исключить из числа опасностей.
Там достаточно других диких зверей.
(22) В суде иногда подается альтернативный иск в том случае, если ваше главное требование отвергнуто. В случае, если Вы, Йон Хелгасон, будете не в состоянии гарантировать выполнение подобного объективного расследования, я призываю талантливых журналистов (например, Скафти) начать это расследование и опубликовать результаты в книге, которая, вполне вероятно, станет бестселлером. Я в любое время готов в этом участвовать.
С уважением и наилучшими пожеланиями,
Искренне Ваш
Торгер Торгерсон"
"Удар, в то время как муха сидит на моем носу...
(1) Заявление Торгера Торгерсона по поводу выступления полицейского Эйнара Бьярнасона в телевизионной программе вечером 13 декабря.
...
(2) В прошлый вторник, 13 декабря, по телевидению транслировалась программа о проблемах полиции. Среди участников были двое полицейских-интеллектуалов, которым, по мнению многих зрителей, была предоставлена полная свобода действий. Я видел только одного человека, который оправдывал Бьярки и Эйнара тем, что их было только двое, а третий, так сказать, начальник, к сожалению, отсутствовал в их компании.
Это тоже может быть справедливо.
(3) В конце программы Эйнар, которому довелось быть председателем Полицейской Ассоциации Рейкьявика, сделал забавную вещь: после того, как они с Бьярки посовещались, шепчась и громко шурша бумагами, он зачитал печатный документ, выливая грязь на меня как на лжеца и ненадежного человека (как говорилось в этом документе, на котором полиции как-то удалось поставить подпись человека, не имеющего к этому никакого отношения).
(4) Эйнар мог легко распространить свое обращение, не нарушая закон в радиоэфире, и не рискуя таким образом своим добрым именем и рабочим местом. Многие зрители были поражены поведением этого человека.
Неудивительно.
(5) Этот случай едва ли можно объяснять простой потерей контроля над собой, поэтому я считаю, что обязан добавить еще одну статью к тому, что, как я думал неделю назад, должно было стать моим последним словом по поводу всего дела (написано в четверг 15 декабря и будет отправлено в газету в пятницу 16 декабря).
Я должен упомянуть о том, что случилось со мной за последнюю неделю.
(6) В прошлую среду, то есть 7 декабря, "Моргунбладид" (Morgunbladid) опубликовала мое письмо к самому высокопоставленному должностному лицу в судебном мире Исландии. Я просил его немедленно распорядиться о проведении объективного расследования этой "полицейской проблемы", - вместо того, чтобы навсегда пустить ее на самотек. Естественно, я не ожидал, что текст моего письма будет разослан во все отделения местной полиции.
(7) Некое недоразумение всегда неизбежно. Неверное представление об этой проблеме процветало; я же считаю, что профессиональный долг писателя заключается в следующем: он должен, хотя бы иногда, выступать в качестве совести своего народа, - но наши полицейские, кажется, полностью придерживаются мнения, противоположного тому, которое единственно возможно.
В этом нет ничего плохого.
(8) В то утро, когда мое письмо министру Йону Хелгасону появилось в газете, мне позвонило удивительно большое количество людей. Среди них был Гудмундур Херманнсон, который представился как главный констебль полиции Рейкьявика. Он хотел знать, о каком случае я писал в своей статье. Я сказал ему, что предмет статьи - не какой-либо отдельный случай, а ситуация в целом, потому что подобных случаев было по меньшей мере несколько сотен. Тогда Гудмундур спросил, как звали того парализованного юношу в местной больнице, которого я упоминал. Я сказал ему, что вероятно, никогда не слышал имени мальчика. Потом я спросил Гудмундура, расследует ли полиция этот случай в настоящее время. Он ответил, что да. Я тогда обратил его внимание на то, что в подобных обстоятельствах полиция, контролирующая сама себя, - это очень смелый шаг. С другой стороны, я отказался сообщать что-либо еще по телефону, кроме времени моего пребывания в больнице. Мы попрощались.
...
(9) В течение всей недели газеты пестрили слезными заявлениями, сделанными полицейскими. В воскресенье "Моргунбладид" (Morgunbladid) напечатал статью полицейского Йоханнеса Йонссона, который ссылался на сообщение в графе новостей от 9-го числа, пятницы, подразумевая, что его рукопись должна была попасть в офис редакции в субботу. Мне это показалось странным, так как я знаю, что от момента передачи рукописи в редакцию до публикации в "Моргунбладид" (Morgunbladid), как правило, проходит приблизительно четыре-шесть дней. Но так происходит с обычными людьми, как мы. В своей статье полицейский также повторил "полицейскую правду" о том, что о случае, который "имел в виду" Торгер, можно прочитать в новостях на странице 13 пятничного номера "Моргунбладид".
...
(10) С тех пор что-то произошло, и теперь я должен просить о том, чтобы обещание напечатать мое заявление было выполнено. Даже если удар Эйнара в конце телепрограммы в прошлый вторник был нанесен настолько вкось, что и вообще прошел мимо и не задел меня, я должен указать, насколько типично его поведение для полиции.
(11) В чем корень этой так называемой "проблемы полиции"? Да, многие люди думают, что наши полицейские уже совершили нападение на слишком большое количество граждан, виновных или невиновных. Они набрасываются на них более чем часто.
(12) Отклики полицейских, недавно появившиеся в прессе, показывают, что они хорошо знакомы с романами Йона Тороддсена, поскольку в них часто фигурирует персонаж, который сплетничает и распространяет слухи. Может быть, они также читали Сагу о Греттиге Сильном, который исповедовал принцип: вы излечиваете больных, указывая на худшее.
В любом случае, кажется, это та позиция, которую они заняли.
(13) Этот принцип слишком жалок, чтобы ему могла следовать вся полиция, если только мы действительно хотим, чтобы люди оценили их услуги.
(14) Начиная со вторника, мне позвонили многие люди и выразили мнение, что выступление полицейских на телевидении было демонстрацией национальной катастрофы, которую видели наши дети.
(15) "Они должны были быть в униформе", - сказал кто-то. Их поведение настолько соответствовало тому образу нашей полиции, защищающей саму себя, который постепенно формируется в глазах общества: запугивание, фальсификация, незаконные действия, необоснованные представления, поспешность и неумелость.
Только такие слова.
(16) Название этой статьи взято из народной сказки, которую должен знать каждый, - про двух людей, гоняющихся за мухой. Я думал об этом, когда наблюдал, как сержант уголовной полиции воевал с пчелой в его собственной шляпе в ходе телепрограммы. Если у нашего министра юстиции не было времени, чтобы посмотреть программу, я хотел бы посоветовать ему взять видеокассету, которая, возможно, еще есть на телевидении, - если он хочет увидеть почти точную иллюстрацию того, что все более широкие круги общественности называют "проблемой полиции".
(17) Эта программа должна послужить уроком того, почему необходимо беспристрастно исследовать проблему, чтобы не допустить нанесения нового ущерба полицией самой себе при "расследовании" дел, которые задевают их самолюбие и ребяческую гордость.
(18) Давайте перестанем ссориться и рассмотрим предложение, которое я выдвигал в своем письме министру юстиции. Мы могли бы даже взять на заметку идею, предложенную одним моим остроумным другом:
(19) Он сказал: "Торгер, у меня мысль. А не заняться ли изучением этих полицейских конфликтов хорошему детскому психологу?"
Будем надеяться, что это дело все же не настолько сложное.
С благодарностью за опубликование.
Торгер Торгерсон"
11. В ответ на эти статьи Министерство юстиции послало заявителю письмо, датированное 9-м января 1984 г. В нем сообщалось следующее: проблемы, затронутые в статьях, рассматриваются на различных уровнях, и вопрос был на повестке дня в Парламенте (Althing), чтобы министр юстиции мог в ближайшем будущем отчитаться об исследованиях и предложениях в этой области.
B. Расследование и процесс о диффамации
12. Письмом от 27 декабря 1983 г., Полицейская Ассоциация Рейкьявика попросила прокурора исследовать вышеупомянутые утверждения. Соответственно, он переслал дело в отделение уголовной полиции (SCIP) 21 мая 1984 г., для расследования, содержат ли статьи диффамацию, предусмотренную статьей 108 Общего уголовного кодекса 1940 г. (закон N 19/1940 Уголовного кодекса). 18 июня сотрудники отделения уголовной полиции (SCIP) допросили заявителя в присутствии его адвоката.
13. В результате, 13 августа 1985 г. прокурор вынес обвинительный акт, содержащий обвинение заявителя в диффамации не указанных конкретно работников полиции Рейкьявика, вопреки статье 108 Уголовного кодекса.
14. В первой статье, были сочтены дискредитирующими следующие выражения:
"звери в униформе" (п.9 (3) выше);
"те дикие звери в униформе" (п.9 (6) выше);
"Соседи молодого человека по комнате сказали мне, что его травмы были нанесены вышибалами ресторана и некоторых полицейских. Сначала я не мог поверить в это, и навел справки среди работников больницы. Да их слова подтвердились: перед нами действительно была жертва полицейской ночной команды Рейкьявика" (п.9 (9) выше);
"Я тогда выяснил, что большинству также были известны различные истории людей, которые прошли через подобный, или даже более печальный опыт столкновений с зверьми в униформе. Бывало, что люди впадали в состояние новорожденных младенцев в результате применения удавок; этому приему полицейские и вышибалы учатся и затем используют его с звериной непосредственностью вместо того, чтобы управлять людьми осмотрительно и заботливо. Подобных историй с одной и той же сущностью так много, что вы едва ли сможете дальше отмахиваться от них, как от простой лжи." (п.9 (10) выше);
"жертвы полицейского скотства" (п.9 (11) выше);
"позволяя скотам и садистам давать волю своим извращениям (п.9 (13) выше).
15. Во второй статье тоже были усмотрены дискредитирующие утверждения:
"Их поведение настолько соответствовало тому образу нашей полиции, защищающей саму себя, который постепенно формируется в глазах общества: запугивание, фальсификация, незаконные действия, необоснованные представления, поспешность и неумелость" (п.10 (15) выше).
16. 9 сентября 1985 г. обвинительный акт был вручен заявителю вместе с повесткой о вызове на назначенное на следующий день заседание палаты уголовного суда Рейкьявика, единственным членом которого был судья Петур Гуджерссон. По просьбе заявителя, предъявление обвинения было отложено до 17 сентября. В тот день и состоялось заседание суда, на которое он явился в сопровождении г-на Томаса Гуннарссона, юриста Верховного Суда; прокурор не присутствовал. Заседание происходило следующим образом:
(A) В соответствии с требованием, предусмотренным вторым параграфом статьи 77 уголовно-процессуального кодекса 1974 г. (Закон N 74/1974), судья поставил подсудимого в известность о том, что он находится под следствием, поскольку подозревается в совершении правонарушения.
(B) Г-н Томас Гуннарссон был назначен адвокатом Защиты со стороны заявителя. Ему были переданы все документы дела.
(C) Судья спросил заявителя, им ли написаны те самые две газетные статьи. Тот ответил, что им, но обратил внимание судьи на то, что выражения, указанные в обвинительном акте, процитированы верно, но вырваны из контекста.
(D) Судья ознакомил заявителя с записью о регистрации его заявления, сделанного в адрес отделения уголовной полиции (SCIP) 18 июня 1984 г. и с его письмом в их же адрес от 19 июня. Заявитель подтвердил правильность записи, а также факт написания им письма.
(E) Когда судья спросил заявителя, может ли он подтвердить, что данные выражения присутствуют в его статьях, заявитель ответил, что в контексте обвинительного акта - что он уже прокомментировал - он не может, да и не обязан, делать это; что это "литературное изделие" обвинителя, а не его собственное.
(F) Заявитель попросил предоставить ему время, чтобы ознакомиться с документами дела и подготовить комментарии. Следующее заседание было назначено на 24 сентября 1985.
17. В тот день заявитель и его защитник предстали перед судом, снова в отсутствие Обвинения. Защитник подал ходатайство о том, что судья Петур Гуджерссон должен был заявить отвод на том основании, что одновременно выступал как судья и представлял Обвинение за отсутствием прокурора на этом и предыдущем заседаниях.
18. 25 сентября 1985 г. судья вынес следующее решение:
"Согласно статье 130 Уголовно-процессуального кодекса, по данному делу не гарантируется [состязательный процесс].... Ходатайство об отводе судьи не подкреплено никакими вескими аргументами и совершенно необоснованно. Судья не только не обязан покинуть свое место, но ему это и не позволено. "
19. 26 сентября 1985 г., в соответствии со статьей 171 Уголовно-процессуального кодекса, заявителю было отказано в предоставлении отпуска для подачи апелляции против этого решения в порядке упрощенного судопроизводства в Верховном Суде. После этого он попросил Министерство юстиции назначить специального прокурора, чтобы тот решил, нужно ли предоставлять отпуск, но 18 октября эта просьба была отклонена.
20. В период с 9 октября 1985 до 28 апреля 1986 гг. состоялись еще шесть заседаний уголовного суда, на которых присутствовали заявитель и его адвокат. На слушаниях были представлены документы, сделаны устные заявления, заслушаны свидетельские показания. Прокурор присутствовал на всех этих заседаниях, за исключением 17 февраля 1986 г., когда суду была продемонстрирована видеозапись телепрограммы.
21. На заседании, состоявшемся 25 октября 1985 г., судья Петур Гуджеирссон показал заявителю фотографию, и спросил, тот ли это молодой человек из больницы, описанный в первой статье (см. параграф 9 (8) выше). Заявитель ответил следующим образом:
"... Взрослому, опытному человеку удивительно слышать от другого взрослого опытного человека подобный вопрос. Я вижусь и имею дело с большим количеством людей, иногда до двухсот в день. Приблизительно за 7 лет, это составило бы все население Исландии. Поэтому человек, c которым я встречаюсь менее 50 раз, не задерживается в моей памяти, если для этого нет особых причин. Поэтому спрашивать человека, узнает ли он ли он индивида, которого предположительно мог бы видеть семь лет назад, - это полный абсурд, противоречащей природе человеческой памяти. Я могу, однако, ответить, что это - не тот молодой человек, которого я имел в виду, когда писал статью "Давайте обсудим это сейчас!"
22. В ходе заседания 28 апреля 1986 г. стороны согласились о том, что в дальнейшем расследовании дела судом нет необходимости. Соответственно, адвокату был предоставлен срок до 3 июня 1986 г. для подачи всех документов в защиту заявителя; прокурор заявил, что больше не будет высказываться.
23. В документах в свою защиту, поданных 3 июня 1986 г., заявитель повторил свое требование (см. параграфы 17-19 выше) о том, что дело должно быть прекращено, или же подсудимый оправдан на основании отсутствия прокурора на некоторых из заседаний суда. В отношении конкретных обстоятельств дела он, помимо прочих моментов, заявил следующее:
"Конечно же, нападениям полицейских подвергается широкая публика... Подобные события трудно забыть, и, как правило, люди рассказывают о них друг другу, зачастую преувеличивая. Таким образом, в общественном сознании создается преувеличенное представление об этих инцидентах, и в глазах общества проблема стоит более остро, чем на самом деле. Я в значительной степени опирался на общественное мнение в своей статье "Давайте обсудим это сейчас!" Общественное мнение, конечно, само по себе факт, и вопрос о том, почему оно сложилось именно таким образом, в общем не так уж важен и в меньшей степени открыт для обсуждения...
Если общественное мнение станет окончательно негативным, и доверие к полицейским будет потеряно, то это распространится также на полицейских, которые в своей жизни и мухи не обидели. Осенью 1983 года потеря доверия приняла размеры, представляющие прямую опасность для общественного благосостояния. Я почувствовал эту опасность, когда произошел случай со Скафти Йонссоном. И моя ... статья, опубликованная в "Моргунбладид" (Morgunbladid) 7 декабря 1983 г. была моей реакцией на эту опасную ситуацию. Я считаю, что, публикуя свою статью, я выполнял обязанность честного писателя, который изучает дух нации и сообщает о результатах, не скрывая правду. Это ясно любому человеку, кто готов к прочтению статьи как единого целого, и настраивается на действительное понимание того, что в ней написано.
...
Но главная цель статьи и ее выводов состояла в том, чтобы просить министра выполнить расследование для выяснения, является общественное мнение верным или неверным. Задачей статьи было поднять вполне законный вопрос, требующий немедленного разрешения.
При том, что я намеревался писать статью полностью в рамках закона, не буду скрывать, что я также старался выстроить текст таким образом, чтобы добиться ответов от заинтересованных сторон. Конечно, вопрос был относительно правдивости угрожающего общественного мнения. Если бы все это было не так, то со стороны руководителей полиции (единственных, кто может обладать всесторонним знанием этих вопросов) логично было бы ожидать реакции в спокойной, уверенной и невозмутимой манере честных, уважаемых людей. Правление Полицейской Ассоциации и начальник полиции просто посоветовали бы министру при первом удобном случае начать беспристрастное расследование проблемы, о котором его просят. Подобная реакция также значительно успокоила бы общественность, поскольку послужило бы стимулом для очевидцев быть добросовестными."
24. 16 июня 1986 г., на заседании, на котором присутствовал заявитель, судья Петур Гуджерссон вынес решение об отклонении апелляции, поводом для которой послужило отсутствие прокурора на некоторых заседаниях. В соответствии с конкретными обстоятельствами дела он, помимо прочих моментов, заявил:
"Согласно представленным доказательствам, подсудимый находился на лечении в городской больнице Рейкьявика с 19 июня по 11 июля 1978 г. В то же самое время там находился пациент по имени Траусти Эллидасон... [полностью] парализованный после того, как на него напал его знакомый .... Подсудимому показали фотографии Траусти Эллидасона, сделанные в городской больнице на следующий день после нападения. Подсудимый заявил, что Траусти Эллидасон - это не тот человек, которого он описывает в своей ... статье, опубликованной в "Моргунбладид" (Morgunbladid);...
Видеокассета с записью телевизионной программы "Различные мнения", выходившей в эфир 13 декабря 1983 г., была представлена в качестве доказательства.
...
Обсуждались вопросы, касающиеся деятельности правоохранительных органов, и взаимоотношения между обществом и полицией, в том числе дело Скафти. В конце программы г-н Эйнар Бьярнасон, сержант полиции и председатель Полицейской Ассоциации Рейкьявика, отметил, что может доказать безосновательность статьи ответчика, поскольку у него имеется заявление молодого человека, которого ответчик описывал в "Моргунбладид". Сержант огласил [заявление]. [В нем], помимо прочих моментов, говорится: "То, что Торгер Торгерсон пишет по поводу меня в своей статье, неверно от начала до конца". Проведя расследование дела, [г-н Бьярнасон] и констебль полиции Бьярки Элнассон посчитали, что заявление было сделано тем самым человеком, о ком писал ответчик.
По просьбе адвоката ответчика..., [г-н ] Эйнар Бьярнасон был вызван для дачи свидетельских показаний. Тот сказал, что заявление было сделано молодым человеком, инвалидом, по имени Траусти Эллидасон..., что он получил информацию относительно того периода, когда ответчик и Траусти Эллидасон вместе были в больнице, и предположительно о Траусти Эллидасоне писал в своей статье подсудимый. Именно так они получили это заявление. Кроме того, свидетель сообщил, что, насколько ему известно, ни один полицейский Рейкьявика никогда не причинял при исполнении служебных обязанностей кому-либо телесных повреждений, наподобие тех, которые описал ответчик в своей статье от 7 декабря 1983 г.
...
По утверждению Защиты, написав эти две статьи, ответчик выполнял обязанности писателя по отношению к обществу, привлекая внимание к телесным повреждениям, причиненным полицией людям, выявляя подобные вещи и прося вмешательства властей, чтобы предотвратить их. [Одно это] не привлекло бы большого внимание, не будучи опубликованным в средствах массовой информации, хотя даже в этом случае подобное зачастую проходит незамеченным. Резкие слова и стилистические ходы также представляются необходимыми, и писатели это хорошо знают. Ответчик зарабатывал на жизнь писательским трудом много лет, и между прочим, власти признавали его труд, выплачивая ему заработную плату. Его работа подпадает под защиту статьи 72 Конституции, которая запрещает цензуру и другие ограничения свободы печати.
Однако, вместе с тем упомянутое правило Конституции предусматривает ответственность человека за опубликованные заявления, - и этот принцип никогда не оспаривался в исландском законодательстве. Существуют различные установленные законом условия, квалифицирующие обнародование определенных мыслей или утверждений, например, в печати, как юридически наказуемое деяние. В дополнение к статье 108... Уголовного кодекса, по этому вопросу можно обратиться к статьям 88, 95, 121, 125, 210, 229, и 233 (a) -237 того же самого Кодекса. Нельзя предположить, что ответчик может пользоваться какими-либо привилегиями или большей свободой выражения мнения, чем другие, потому, что является писателем.
Статьи ответчика были опубликованы в газете под его именем, и он признает свое авторство. Ответчик проживал в Исландии в то время, когда статьи были напечатаны в "Моргунбладид" (Morgunbladid). В соответствии с статьей 15 акта о праве на публикации... он таким образом несет как уголовную ответственность, так и ответственность за возмещение ущерба на основании содержания... этих статей.
Утверждения, на которых основаны обвинения в обвинительном акте, были квалифицированы как направленные против не указанных конкретно работников полиции Рейкьявика.
Несмотря на то, что формулировка статьи 108... Уголовного кодекса охватывает нарушения, совершенные в отношении конкретно определенных... государственных служащих, [это предписание] также охватывает нарушения, совершенные в отношении определенной группы государственных служащих (см. судебное решение в Отчетах Верховного Суда, том LIV, стр.57).
Слова "звери в униформе" и "тех диких зверей в униформе", в контексте, в котором они были опубликованы, равнозначны брани и оскорблениям в отношении не определенных конкретно работников полиции Рейкьявика. Эти утверждения наказуемы согласно статье 108... Уголовного кодекса.
В обвинительном акте эти утверждения расценены как диффамационные заявления. Принимая во внимание третий параграф статьи 118 Уголовно-процессуального кодекса..., подсудимый все же может быть привлечен к ответственности за их публикацию; его действия были описаны верно, и нельзя сказать, чтобы при подготовке защиты по его делу присутствовала какая-либо необъективность.
Выражения "соседи молодого человека по комнате... ночной команды Рейкьявика" и "Тогда я выяснил... как от простой лжи", и слова "жертвы полицейского скотства", как сами по себе, так и в контексте... газетной статьи..., были квалифицированы как содержащие заявления о том, что не указанные конкретно работники полиции Рейкьявика совершили большое количество актов серьезного физического нападения на людей, которые в результате стали инвалидами. Подобные инциденты подпадают под действие статьи 218... ... Уголовного кодекса, нарушение которой может повлечь наказание в виде многолетнего лишения свободы.
Утверждения подсудимого не подтвердились, и [вследствие их] публикации... он подлежит наказанию согласно статье 108... Уголовного кодекса.
Выражения "звери в униформе" и "полицейское скотство" также следует расценивать как содержащие брань и оскорбления в отношении не указанных конкретно работников полиции Рейкьявика.
В обвинительном акте эти утверждения квалифицируются как диффамационные, но..., подсудимый тем не менее может быть привлечен за них к ответственности в соответствии с статьей 108... уголовного кодекса.
Слова "позволяя скотам и садистам давать волю своим извращениям", в контексте вышеупомянутой статьи, расцениваются как содержащие брань и оскорбления в отношении не указанных конкретно работников полиции Рейкьявика.
В обвинительном акте эти утверждения квалифицируются как диффамационные, но..., подсудимый тем не менее может быть привлечен за них к ответственности в соответствии с статьей 108...
Справедливость выражения "Их поведение настолько соответствовало тому образу нашей полиции, защищающей саму себя, который постепенно формируется в глазах общества: запугивание, фальсификация, незаконные действия, необоснованные представления, поспешность и неумелость" не была доказана. За исключением слов "необоснованные представления, поспешность и неумелость", в этом выражении не указанные конкретно работники полиции Рейкьявика обвиняются в фальсификации и других... уголовно наказуемых преступлениях. Они подпадают под действие глав XIV и XVII... Уголовного кодекса, нарушение которых может повлечь за собой длительное тюремное заключение.
Делая подобные заявления, подсудимый подлежит наказанию согласно статье 108...
С другой стороны, можно считать, что слова "необоснованные представления, поспешность и неумелость" находятся в пределах допустимой критики, и потому подсудимый не несет за них ответственности..."
25. Заявитель был приговорен к выплате штрафа в размере 10 000 исландских крон Государственному Казначейству или же, в случае невыплаты штрафа в течение четырех недель с момента оглашения судебного решения, к тюремному заключению сроком на восемь дней. Ему было также предписано оплатить все судебные издержки, включая оплату услуг его адвоката.
26. И заявитель, и прокурор обратились в Верховный суд Исландии, где 22 сентября 1987 г. состоялось слушание дела. Адвокат заявителя требовал не только кассации приговора, вынесенного уголовным судом, но также признания недействительным всего процесса, начиная с обвинительного акта, возвращении дела в Уголовный суд для повторного рассмотрения, и оправдания его подзащитного по всем пунктам обвинения. Прокурор же просил об ужесточении наказания.
27. 20 октября 1987 г. Верховный Суд вынес решение, в котором, помимо прочих моментов, говорилось следующее:
"... запрос о признании процесса недействительным основан на тех же самых доводах, представленных в Уголовный суд 24 сентября 1985 г., когда адвокат подсудимого сделал следующее заявление:
"... Ни на одном из прошедших заседаний по этому делу не присутствовал представитель Обвинения... В соответствии с статьями 20 (1) и 36 (1) (1) [Уголовно-процессуального кодекса], ответчик расценивает тот факт, что один человек исполнял роль как судьи, так и обвинителя в в одном и том же деле, незаконным. Поскольку судья не проявил инициативы для исправления ситуации, необходимо его заменить."
Судья Уголовного суда отклонил эту просьбу, а прокурор отказался санкционировать апелляцию в Верховный суд в порядке упрощенного судопроизводства.... Во время процесса при отсутствии прокурора не было представлено никаких доказательств, соответствующих статье 130 вышеупомянутого кодекса, чтобы обосновать необходимость дисквалификации судьи или отмены обвинительного приговора...
Признание виновности подсудимого Уголовным судом и применение уголовного законодательства... поддерживается, также как и наложенное судом наказание.... Решение уголовного суда относительно судебных издержек остается неизменным. "
28. Один из членов Суда не согласился с общим мнением:
"Что касается уголовно наказуемых деяний в отношении диффамационных утверждений, необходимо четко определить тех, кому, как считается, нанесен моральный ущерб. Это требуется как для защиты по данному делу, так и для того, чтобы решить сложную проблему необходимых ограничений дискуссий по общественно значимым вопросам.
В обвинительном акте говорится, что иск возбужден "на основании диффамационных утверждений в отношении полицейских", а также..., что рассматриваемые утверждения направлены "в адрес не указанных конкретно сотрудников полиции Рейкьявика". Таким образом, следует понимать обвинение как нарушение в отношении полицейских Рейкьявика вообще. Поскольку утверждения, процитированные в обвинительном акте, были расценены как резкие и, как таковые, не подтвердились, - ссылаясь на то, как дело было изложено в обвинительном акте (см. выше), я считаю, что условия для наказания на основании нарушения статьи 108..., которая должна быть рассмотрена в свете фундаментального принципа закона исландской Конституции, касающегося свободы выражения мнения как в устной, так и письменной форме, не были выполнены.
В связи с вышеизложенным я полагаю, что подсудимый должен быть оправдан, и что все судебные издержки, связанные с рассмотрением дела как в Уголовном, так и Верховном судах, должны быть оплачены Государственным Казначейством; туда же должна войти оплата услуг адвоката, назначенного до слушания дела в Верховном Суде."
II. Соответствующий закон, действующий внутри страны
A. Свобода выражения мнения и диффамация государственных служащих
29. В статье 72 Конституции от 17 июня 1944 г. Республики Исландия говорится:
"Каждый человек имеет право выражать свои мысли в печати. Однако, он может привлекаться за это к юридической ответственности. Цензура или другие ограничения на свободу печати не разрешаются ни в каком виде."
Далее ответственность, упомянутая в этом положении, определена в соответствии с законом.
30. Согласно статье 15 Закона о праве на публикацию 1956 г. (закон N 57/1956), автор может нести как уголовную, так и гражданскую ответственность за публикации под своим именем в случае возбуждения против него дела, если во время опубликования он проживает в Исландии или находится в пределах юрисдикции судов Исландии. Если статья опубликована не под его именем, то к ответственности могут быть привлечены издатель, редактор, продавец, распространитель или печатник.
31. В соответствии с Уголовным кодексом, диффамационная публикация представляет собой уголовно наказуемое нарушение. В статье 108 оговаривается именно диффамация государственных служащих, следующим образом:
"Брань или иные оскорбления, а также диффамационные заявления, в словах или действиях, в отношении государственного служащего во время исполнения им служебных обязанностей, или по поводу выполнения им служебных обязанностей, наказываются штрафом, задержанием или тюремным заключением сроком до трех лет. Даже если заявление такого рода подтверждается, оно может повлечь за собой штраф, будучи сделано в оскорбительной форме."
32. При рассмотрении дела заявителя уголовный суд и большинство членов Верховного суда посчитали, что статья 108 включает диффамационные утверждения, сделанные в адрес не только определенных государственных служащих, но также ограниченной группы не указанных конкретно государственных служащих. В пользу такой интерпретации свидетельствуют два прецедента - решения Верховного Суда: "Прокурор против Йонаса Кристьянсона", 19 января 1983 г., и "Прокурор против Агнара Богасона", 31 октября 1952 г.
B. Уголовный процесс
33. Статья 20 уголовно-процессуального кодекса уполномочивает прокурора, в работе которого могут принимать участие помощник прокурора, а также несколько прокуроров и их заместителей, на преследование судебным порядком. Он принимает решения о том, как вести расследования по уголовным делам, и осуществляет контроль за этим (статья 21).
34. По статье 115, прокурор может начать уголовное преследование вынесением обвинительного акта в отношении обвиняемого. В нем должны быть, помимо прочих моментов, четко обозначены: суд, в который должно поступить дело, имя обвиняемого, предполагаемое нарушение и потенциальный штраф. Затем обвинительный акт вместе с документами дела передается в соответствующий суд. Судья, которому назначается дело, обозначает на обвинительном акте, который затем вручается ответчику, время, когда дело будет официально открыто.
35. В соответствии с статьей 121, рассмотрение дела официально начинается во время судебного заседания, когда уголовный суд предоставляет подсудимому обвинительный акт и другие документы. Если подсудимый на этой стадии делает чистосердечное признание, по делу выносится решение. В противном случае, ему дается возможность представить доказательства в свою защиту, в письменной или устной форме, с помощью адвоката, если таковой назначен.
36. Именно прокурор решает, гарантируется ли для данного случая состязательный процесс, как это предусмотрено в статьях 131-136. Если да, то Обвинение должно предстать перед судьей уголовного суда. Согласно статье 130, такое судопроизводство состоится в случаях, если:
(A) преступление наказывается тюремным заключением сроком более восьми лет;
(B) преступление наказывается тюремным заключением сроком более пяти лет, и вопросы закона или факта, связанного с делом, требуют подобной процедуры; или
(C) в деле затрагиваются вопросы особой значимости, или же исход дела имеет иную большую общественную важность.
Если состязательный процесс не состоится, ход дела определяется статьями 123-129. Подсудимый приводит свои доводы судье в отсутствие Обвинения, если прокурор не решит иначе.
37. Если Обвинение не представлено на суде, в соответствии с общим правилом, содержащимся в статье 75, судья должен самостоятельно, по должности, расследовать все факты и проблемы дела, даже если Обвинение уже расследовало их и подготовило отчеты. Судья должен также рассмотреть все факторы, относящиеся к виновности или невиновности обвиняемого, и все смягчающие или отягчающие обстоятельства. Как только расследование закончено и подсудимый, или его адвокат, предоставили свидетельства и в письменном виде изложили комментарии, судья выносит решение по делу на основе всех доказательств.
38. Верховный суд признает законность апелляции против обвинительного приговора, вынесенного уголовным судом. Прокурор должен присутствовать при апелляции, даже если он этого не делал во время процесса в уголовном суде.
39. Верховный суд уполномочен на рассмотрение вопроса как фактов, так и законов. Согласно статье 185, он может признать недействительным весь процесс, или же решение Уголовного суда в случае, если при рассмотрении дела в первой инстанции были допущены серьезные ошибки. В этом случае дело может быть возвращено в суд первой инстанции для повторного рассмотрения.
40. По статье 171, в связи с отсутствием прокурора, ответчик имеет право на подачу апелляции в порядке упрощенного судопроизводства против отказа судьи уголовного суда от выхода из процесса, в Верховный Суд. Поскольку отвод судьи не был заявлен, ответчик может подать обычную апелляцию в Верховный суд с просьбой признать недействительным процесс в Уголовном суде на том основании, что судья должен был заявить отвод.
41. Статья 36 Гражданского процессуального кодекса (закон N 85/1936), которая, в соответствии с статьей 15 Уголовно-процессуального кодекса, применяется также к уголовным делам, предусматривает следующие обстоятельства, при которых судья должен заявить отвод:
(A) если он является стороной или представителем стороны, а также состоит в родственных связях с одной из сторон в тяжбе;
(B) если он выступал в качестве свидетеля по данному делу, а также инспектора или оценщика в связи с делом;
(C) если он обсуждал дело или дал совет одной из сторон;
(D) если он враждебен к одной из сторон;
(E) если он или его родственники имеют финансовую или моральную заинтересованность в деле;
(F) если есть какой-либо иной риск, что он не сможет рассмотреть дело беспристрастно.
В случае, если судья дисквалифицирован по любой из вышеупомянутых причин, министр юстиции должен назначить другого судью для слушания дела.
C. Переработанное и исправленное издание Уголовно-процессуального кодекса
42. Предполагается, что переработанный и исправленный Уголовно-процессуальный кодекс вступит в силу 1 июля 1992 г. Статья 123 законопроекта предусматривает отсрочку дела в случае, если на заседании суда не присутствует прокурор.
Слушания в комиссии
43. В своем заявлении (N 13778/88), поданном в Комиссию 19 ноября 1987 г., г-н Торгер Торгерсон сообщил о нарушениях параграфов 1 и 3 (c) статьи 6 (ст.6-1, ст.6-3-c) (право на справедливое слушание дела беспристрастным судом и право на самозащиту) и статью 10 (ст.10) (право на свободу выражения мнения) Конвенции в процессе слушаний дела о диффамации, возбужденном против него, с его последующим осуждением.
44. 14 марта 1990 г. Комиссия объявила о том, что принимает жалобы по поводу:
(A) отсутствия прокурора при некоторых заседаниях суда во время суда над заявителем и того, как это повлияло на беспристрастность Уголовного суда Рейкьявика; а также
(B) препятствия свободе выражения мнения заявителя.
Остальные жалобы не были приняты.
В своем отчете, принятом 11 декабря 1990 г. (статья 31) (ст.31), Комиссия выразила мнение о том, что п.1 статьи 6 (ст.6-1) никоим образом не был нарушен (единогласно), но что имелось нарушение в отношении статьи 10 (ст.10) (тринадцать голосов против одного).
Зафиксированные в отчете полные тексты заключения Комиссии и особого мнения приведены в виде приложения к этому решению*.
* Примечание секретаря: по веским причинам это приложение выйдет в свет только вместе с опубликованной версией решения (том 239 серии А Публикаций Суда), но с копией отчета Комиссии можно ознакомиться в канцелярии.
Последние документы, поданные в Суд правительством
45. На слушании 22 января 1992 г. Правительство попросило Суд официально подтвердить, что согласно их директиве от 16 сентября 1991 г., в настоящем деле не имели места никакие нарушения Конвенции.
Вопросы права
I. Предполагаемое нарушение параграфа 1 статьи 6 (ст.6-1)
46. Г-н Торгер Торгерсон утверждал, что он не был судим "беспристрастным судом" в пределах значения параграфа 1 до сих пор действующей статьи 6 (ст.6-1) Конвенции:
"При обвинении в... совершении любого преступления, каждый человек имеет право на справедливое ... разбирательство его дела ... беспристрастным судом... "
Жалоба заявителя состояла в том, что в соответствии с действующим законодательством Исландии (см. параграф 36 выше), менее серьезные дела, для которых не гарантирован состязательный процесс, могут быть рассмотрены при отсутствии прокурора. По словам заявителя, это означает, что судьи окружного суда в таких случаях уполномочены взять на себя функции прокурора. Эта ситуация критиковалась многими судьями окружных судов и, кроме того, в ней предполагались изменения: в соответствии с статьей 123 законопроекта, которым были внесены доработки и исправления в Уголовно-процессуальный кодекс и который должен был вступить в силу 1 июля 1992 г., дело должно быть отложено в случае отсутствия прокурора.
Заявитель утверждал, что в его случае многие заседания Уголовного суда Рейкьявика проводились в отсутствие прокурора, вследствие чего судья Петур Гуджерсон - единственный член этого суда - не только провел судебное расследование суда, но также взял на себя роль Обвинения. Следовательно, Уголовный суд не выполнил требование беспристрастности, изложенное в п.1 статьи 6 (ст.6-1) Конвенции.
47. Это требование оспаривалось Правительством и не было принято Комиссией.
48. Необходимо помнить, что задача Суда состоит не в том, чтобы отвлеченно рассмотреть соответствующий закон и его применение, а в том, чтобы определить, был ли нарушен параграф 1 статьи 6 (ст.6-1) в применении к заявителю (см., среди мнений других авторитетных специалистов, решение по делу "Хошильдт против Дании" от 24 мая 1989 г., серия А, N 154, стр.21, параграф 45).
49. Беспристрастность в отношении статьи 6, п.1 (ст.6-1) должна быть определена в соответствии с экспертной оценкой, то есть на основе признания личной заинтересованности конкретного судьи в данном деле, а также в соответствии с объективным тестом, который устанавливает, предоставил ли судья достаточные доказательства для того, чтобы устранить любое допустимое сомнение в этом отношении (там же, п.46).
50. Что касается субъективного теста, личная беспристрастность судьи предполагается как данность, до появления доказательства, свидетельствующего противоположному (там же, п.47); заявитель не представил ни одного доказательства, позволяющего сделать предположение о личной предвзятости данного судьи.
51. Что касается объективного теста, необходимо определить, полностью вне зависимости от личного поведения судьи, возможно ли установить существование фактов, которые могут вызывать сомнения относительно его беспристрастности. В этом отношении даже видимость подобного может иметь определенное значение. Речь идет прежде всего о том доверии, которое должен вселять суд в общество при демократии, а что касается уголовных процессов - в обвиняемого. Соответственно, если есть законная причина опасаться недостатка объективности судьи, ему должен быть заявлен отвод.
Это значит, что при решении по поводу наличия или отсутствия законной причины опасаться недостатка объективности конкретного судьи, точка зрения обвиняемого имеет значение, но не является решающей. Что является решающим, так это то, могут ли его опасения быть объективно подтверждены (там же, п.48).
52. Суд обращает внимание, что по данному делу Уголовный суд Рейкьявика провел двенадцать заседаний в период с 10 сентября 1985 г. и 16 июня 1986 г. Прокурор отсутствовал на шести заседаниях, на которых обсуждались следующие вопросы:
(A) 10 сентября 1985 г.: по просьбе заявителя (который также отсутствовал), Суд решил отложить рассмотрение дела (см. параграф 16 выше);
(B) 17 сентября 1985 г.: это заседание носило подготовительный характер (см. параграф 16 выше);
(C) и (d) 24 и 25 сентября 1985 г.: суд имел дело только с процессуальными вопросами, не относящимися к существу дела (см. параграфы 17-18 выше);
(E) 3 июня 1986 г.: заявитель подал письменные документы в свою защиту (см. параграф 23 выше);
(F) 16 июня 1986 г.: суд огласил приговор (см. параграф 24 выше).
С другой стороны, прокурор, с единственным исключением, присутствовал на всех заседаниях, на которых были представлены доказательства и показания свидетелей (9 и 25 октября 1985 г., 15 ноября 1985 г., 31 января 1986 и 17 февраля 1986 гг.; см. п.20-21 выше). Исключением было заседание 17 февраля 1986 г., которое в основном было посвящено просмотру видеозаписи телепрограммы. И заявитель, и прокурор присутствовали на следующем заседании, состоявшемся 28 апреля 1986, когда они пришли к соглашению о том, что нет никакой необходимости в дальнейшем расследовании (см. п.22 выше).
53. В связи с вышеизложенным понятно, что на тех заседаниях, где отсутствовал прокурор, Уголовным судом Рейкьявика не предполагалось проведение каких-либо расследований обстоятельств дела, уже не говоря о тех функциях, которые мог бы выполнить прокурор, если бы он присутствовал. В этой ситуации Суд считает неоправданными опасения заявителя по поводу недостаточной беспристрастности Суда Рейкьявика ввиду отсутствия прокурора.
54. Соответственно, не было никакого нарушения статьи 6 параграфа 1 (ст.6-1).
II. Предполагаемое нарушение статьи 10 (ст.10)
55. Г-н Торгер Торгерсон утверждал, что он стал жертвой нарушения статьи 10 (ст.10) Конвенции, которая формулирует следующее:
"1. Каждый человек имеет право на свободу выражения мнения. Это право должно включать в себя свободу иметь свои мнения, а также получать и передавать информацию и идеи без вмешательства органов государственной власти, независимо от границ. ...
2. Осуществление этих свобод влечет за собой обязанности и ответственность, поэтому может подлежать формальностям, условиям, ограничениям, или карательным мерам в соответствии с предписаниями закона и необходимым в демократическом обществе, в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественной безопасности, для предотвращения беспорядков или преступлений, для защиты здоровья или нравственности, для защиты репутации или прав других людей, для предотвращения раскрытия информации, полученной конфиденциально, или для поддержания авторитета и беспристрастности судебной власти."
Это утверждение было принято Комиссией, но оспаривалось Правительством.
56. Суд считает - и это не оспаривалось - что признание заявителя виновным, с последующим обвинительным приговором за диффамацию Уголовным Судом Рейкьявика 16 июня 1986 г., поддержанным Верховным Судом 20 октября 1987 г. (см. пп.24-25 и 27 выше), представляет собой вмешательство в его право на свободу выражения мнения. Такое вмешательство влечет за собой нарушение статьи 10 (ст.10) в случае, если не являлось "предписанным в соответствии с законом", не имело цели или целей, предусмотренных статьей 10 п.2 (ст.10-2) и не было "необходимым в демократическом обществе" для вышеупомянутой цели или целей.
A. Было ли вмешательство "предписанием в соответствии с законом"?
57. Заявитель, ссылаясь на особое мнение члена Верховного Суда относительно его дела (см. п.28 выше), утверждал, что статья 108 Уголовного кодекса, интерпретируемая в свете конституционного права на свободу выражения мнения, могла обеспечить должное основание для его осуждения.
58. Однако, Суд обращает внимание на то, что способ интерпретации и применения статьи в данном деле Уголовным судом Рейкьявика и впоследствии большинством Верховного Суда (см. пп.24 и 27 выше) не исключен ее формулировкой (см. п.31 выше) и, помимо этого, опирается на прецедент (см. п.32 выше). Прежде всего, это прерогатива национальных властей, особенно судов, интерпретировать и применять внутренний закон (см., среди мнений многих других экспертов, решение по делу "Круслин против Франции" от 24 апреля 1990 г., серия А, N 176-А, стр.21, п.29). Следовательно, Суд соглашается с Правительством и Комиссией, что вмешательство было "предписано в соответствии с законом".
B. Имело ли вмешательство законную цель или цели?
59. Не оспаривалось, что признание заявителя виновным и вынесенный ему обвинительный приговор были направлены на защиту "репутации... других", и таким образом имели цель, которая является законной согласно этому условию.
C. Действительно ли вмешательство "было необходимым вдемократическом обществе"?
60. Рассматривая точку зрения заявителя и Комиссии о том, что вмешательство, на основании которого была предъявлена жалоба, не было "необходимым в демократическом обществе", Правительство пришло к заключениям двух видов: одни касались вопросов общего принципа, другие - особых обстоятельств дела.
61. Заключения первой группы можно кратко сформулировать следующим образом.
(A) Судебные решения в деле "Лингенс против Австрии" от 8 июля 1986 г. (Серия А N 103), в деле "Барфод против Дании" от 22 февраля 1989 г. (Серия А N 149) и в деле "Обершлик против Австрии" от 23 мая 1991 г. (Серия А N 204) показали, что критика при политических дискуссиях, допустимая в широких пределах, неприемлема в той же степени при обсуждении других общественно значимых вопросов. Проблемы общественной важности, затронутые статьями заявителя, не могли быть включены в категорию политической дискуссии, которая означает прямое или косвенное участие граждан в процессе принятия решения в демократическом обществе.
(B) Действия государственных служащих должны быть объектом постоянного внимательного наблюдения, открытым для критики. Однако, поскольку у них не было возможности ответить, было недопустимо обвинять их, без законного основания, в совершении преступлений.
(C) Кроме различий, упомянутых в пункте (a), из трех процитированных решений ясно следует, что человек, провозгласивший, что свободу выражения его мнения излишне ограничили, должен был при этом сам придерживаться поведения, совместимого с демократическими принципами: он должен был твердо верить в законность своих заявлений и высказать их способом, совместимым с демократическими целями; кроме того, его утверждения должны были активно содействовать выполнению этих целей, и должны были быть подкреплены фактами.
62. С учетом особых обстоятельств дела, Правительство сделало следующие заявления.
(A) Утверждения в статьях заявителя не имеют достаточного объективного и фактического основания. Жестокость полиции была очень редка в Исландии; за последние пятнадцать лет имели место только два случая, когда полицейские были осуждены за физическое нападение. История молодого человека в больнице, упомянутого в первой статье (см. пп.9 (8) - (9) выше) полностью не соответствует действительности, и была просто вымышлена для того, чтобы обеспечить доказательства в кампании против полиции. Заявитель отказался содействовать разъяснению этого вопроса и не предоставил никаких доказательств, чтобы поддержать свою точку зрения. В этой связи, Правительство обратилось к заявлению некоего г-на Траусти Эллидасона, который находился в больнице в соответствующее время, и к слушаниям дела в Уголовном суде Рейкьявика (см. пп.21 и 24 выше). Несмотря на то, что именно дело Скафти Йонссона (см. п.8 выше) побудило заявителя к действию, его первая статья не основывалась на этом случае, который был упомянут как "не так уж и важный". Вместо этого, в статье говорилось о жестокости полиции, которая никогда не доносилась до сведения общественности, и была заявлена как "на самом деле проблема намного серьезнее и страшнее" (см. п.9 (4) выше). Во второй статье заявитель упомянул не отдельные случаи, а ситуацию, которая, по его словам, включала по меньшей мере несколько сотен случаев (см. п.10 (8) выше).
(B) Статья заявителя не ограничилась критикой в отношении того, каким образом полиция выполняет свои обязанности. Основная цель автора состояла не в пропаганде новых способов расследования жалоб в адрес полиции, а в подрыве репутации полиции Рейкьявика в целом, при определенных утверждениях о должностном злоупотреблении, включая серьезное преступление.
(C) Даже если бы признали, что для утверждений заявителя имелось фактическое основание, он явно перешел все разумные пределы, используя злой, ругательный и оскорбительный язык в целенаправленном порицании полиции.
(D) Примененные санкции, в которые не вошло изъятие статей, были незначительны и вряд ли могли воспрепятствовать открытой дискуссией по общественно значимым вопросам.
63. Суд напоминает, что свобода выражения мнения составляет одну из необходимых основ демократического общества; в соответствии с п.2 статьи 10 (ст.10-2), это применимо не только к "информации" или "идеям", которые благосклонно принимаются или расцениваются как безобидные или нейтральные, но также и к тем, которые оскорбляют, шокируют или беспокоят. Свобода выражения мнения, как говорится в статье 10 (ст.10), допускает целый ряд исключений, которые, однако, должны узко толковаться, необходимость любых ограничений должна быть убедительно определена (см. решение по делу "Observer and Guardian" против Великобритании" от 26 ноября 1991 г., серия А N 216, стр.29-30, п.59).
В данном случае, заявитель выразил свои взгляды, опубликовав их в газете. Таким образом, необходимо сослаться на первоочередную роль прессы в государстве, которое управляется правилами законодательства (см. решение по делу "Кастеллс против Испании" от 23 апреля 1992 г., серия А N 236, стр.23, п.43). Хотя пресса не должна преступать установленных границ, в том числе и для "защиты репутации... других людей", однако ее долг передавать информацию и идеи по проблемам общественной значимости. Помимо того, что передавать такую информации и идеи - задача прессы, общество также имеет право получать их. Если бы все было иначе, пресса была бы неспособна играть ее жизненно важную роль "сторожевой собаки общества" (см. вышеупомянутое решение по делу "Observer and Guardian" против Великобритании" от 26 ноября 1991 г., стр.29-30, п.59).
64. По поводу вопросов общего значения, поднимаемых Правительством, Суд отмечает, что прецедентное право не обеспечивает разграничения таким образом, как предложено правительством, между политическими дискуссиями и дискуссиями по другим вопросам общественной значимости. Их требование - ограничение права на свободу выражения мнения на основании положения статьи 10 (ст.10) о том, что осуществление этого права "влечет за собой обязанности и ответственность" - не принимает во внимание, что осуществление этого права может быть ограничено только при условиях, оговоренных во втором параграфе этой статьи (ст.10-2).
65. Что касается особых обстоятельств дела, Суд не может принять аргумент правительства о том, что утверждения в статьях заявителя не имеют достаточного объективного и фактического основания.
В первой статье за отправную точку взят один определенный случай жестокости - дело Скафти Йонссона, который вызвал широкую полемику и привел к обвинительному приговору в отношении полицейского, по чьей вине все произошло. Бесспорно, что этот инцидент действительно имел место.
В отношении других фактических данных, содержащихся в статьях, Суд обращает внимание, что они состояли по существу из ссылок на "истории" или "слухи" - исходящие от других людей, а не от заявителя, или на "общественное мнение", - включая утверждения о жестокости полиции. Например, это были соседи по комнате молодого человека в больнице, которые рассказали, и работники больницы, которые подтвердили, что ему были нанесены травмы полицией (см. п.9 (9) выше). Как указала Комиссия, не было установлено, что эта "история" в целом не соответствует действительности и была просто вымышлена. Опять же, в соответствии с первой статьей, заявитель выяснил, что большинству людей были известны различные истории подобного содержания, которые были настолько похожи и многочисленны, что их вряд ли можно воспринимать как обычную ложь (см. п.9 (10) выше).
Говоря сжато, заявитель по существу сообщал том, что говорилось другими относительно жестокости полиции. Он был осужден Уголовным судом Рейкьявика за нарушение по статье 108 Уголовного кодекса, отчасти из-за неспособности подтвердить то, что было признано его собственными утверждениями, а именно, что не указанные конкретно работники члены полиции Рейкьявика совершили целый ряд серьезных нападений, в результате которых их жертвам были нанесены увечья, а также фальсификации и другие преступные деяния (см. пп.9 (9) - (10), 10 (15) и 24 выше). Когда от заявителя требовали доказать правдивость его утверждений, по мнению Суда, его ставили перед несоразмерной, если не невыполнимой, задачей.
66. Суд также не убежден утверждением правительства о том, что основной целью заявителя было подорвать репутацию полиции Рейкьявика в целом.
Во-первых, его критика не могла быть принята как нападки в отношении всех работников, или какого-либо определенного работника полиции Рейкьявика. Как заявлено в первой статье, заявитель предполагает, что "сравнительно небольшое количество индивидов [являются] виновниками", и что "будем надеяться, в результате расследований комитета окажется, что виновники - лишь крошечная горстка отдельных полицейских" (см. п.9 (19) - (20) выше). Во-вторых, как отмечает Суд в параграфе 65 выше, заявитель по существу сообщал том, что говорилось другими.
Эти обстоятельства - в совокупности с внимательным прочтением первой статьи - подтверждают его утверждение, что его основная цель состояла в том, чтобы побудить министра юстиции к созданию независимого и беспристрастного органа для проведения расследований жалоб по поводу жестокости полиции. Вторая статья, написанная в ответ на определенные заявления, сделанные полицейским в ходе телевизионной программы, должна рассматриваться как продолжение первой статьи.
67. Статьи касаются вопросов большой общественной значимости, что в общем не оспаривалось. Это правда, что обе статьи написаны в очень крепких выражениях. Однако, уделяя должное внимание их цели и воздействию, для которых они писались, Суд придерживается мнения, что используемый в статьях язык не может быть расценен как чрезмерный.
68. Наконец, Суд полагает, что признание заявителя виновным и обвинительный приговор могут воспрепятствовать открытой дискуссии по общественно значимым вопросам.
69. Ссылаясь на вышесказанное, Суд пришел к заключению, что доводы, выдвинутые правительством, не являются достаточными, чтобы показать, что вмешательство, по поводу которого была заявлена жалоба, соответствовало преследуемой законной цели. Таким образом, это не было "необходимо в демократическом обществе".
70. Соответственно, имело место нарушение статьи 10 (ст.10) Конвенции.
III. Применение статьи 50 (ст.50)
71. Г-н Торгер Торгерсон требовал справедливого удовлетворения в соответствии с статьей 50 (ст.50), согласно которой:
"Если Суд приходит к заключению, что решение или мера, принятая юридическим авторитетом или другим крупным специалистом, принадлежащим к одной из высоких договаривающихся сторон, полностью или частично противоречит обязательствам, исходящим из.... Конвенции, и если внутренний закон упомянутой стороны допускает только частичную компенсацию в отношении последствий этого решения или меры; судебное решение должно, при необходимости, предоставить справедливое удовлетворение потерпевшей стороне."
A. Работа, выполненная заявителем
72. Претендент потребовал 875,250 исландских крон для компенсации своей работы над делом в течение более чем семи лет, которая, как он сказал, занимала сорок один день его свободного времени в год.
Суд допускает "справедливое удовлетворение" только "в случае необходимости". Заявитель, который пользовался помощью адвоката как в Исландии, так и Страсбурге, не обосновал, почему ему было необходимо выплатить компенсацию за его работу.
B. Денежная компенсация ущерба
73. Заявитель просил 2,020,200 исландских кроны в качестве компенсации за потерю заработка (24,050 крон в месяц в период с 1984 до 1991 гг.), проистекающую из его "статуса диссидента".
Правительство протестовало против этого требования, а Комиссия оставила этот вопрос на усмотрение Суда.
Суд не может принять это требование, так как не была установлена достаточная связь между заявленной потерей заработка и оговоренным в данном решении вопросом, фигурирующая в нарушении статьи 10 (ст.10).
C. Затраты и издержки
74. Что касается затрат и издержек, заявитель потребовал:
(A) 218,160 исландских крон за перевод документов, представленных на слушаниях в Страсбурге;
(B) 134,392 кроны за компьютерную обработку этих документов;
(C) 250,000 крон для оплаты 100 часов работы г-на Томаса Гуннарссона (из расчета 2,008 крон в час, плюс 24.5 % НДС) в связи с его представлением им заявителя в учреждениях Конвенции;
(D) 73,473 кроны за судебные издержки и штраф, наложенный в исландских судах.
75. Что касается пунктов (a) и (b), правительство выразило готовность выплатить соответствующую сумму, назначенную Судом на основе подробных сведений, предоставленных заявителем. На взгляд представителей правительства, пункт (c) также был справедлив.
С другой стороны, правительство обратило внимание на то, что штраф и судебные издержки в Исландии так и не были оплачены заявителем. Кроме того, представители правительства заявили, что штраф стал неосуществимым за давностью времени, и что они были готовы принять соответствующие меры для невзыскания издержек в том случае, если Суд установит нарушение.
76. Суд принимает требования под пунктами (a), (b) и (c). Принимая во внимание прецедентное право Суда в этой области, а также соответствующую оплату Советом Европы юридической помощи заявителю, Суд считает, что он имеет право на компенсацию затрат и издержек на сумму 530,000 исландских крон.
По этим причинам, суд
1. Постановил единогласно, что п.1 статьи 6 (ст.6-1) Конвенции не был нарушен;
2. Постановил восьмью голосами против одного, что имело место нарушение статьи 10 (ст.10);
3. Постановил единогласно, что Исландия должна в трехмесячный срок выплатить заявителю 530,000 (пятьсот тридцать тысяч) исландских крон в качестве покрытия расходов и издержек;
4. Отклоняет единогласно остальную часть требования о справедливом удовлетворении.
Совершено на английском и французском языках и оглашено во Дворце Прав человека в Страсбурге 25 июня 1992 г.
Подписано: Ролф Риссдал
Президент
Подписано: Марк-Андре Эйссен
Секретарь
В соответствии с статьей 51 п.2 (ст.51-2) Конвенции и п.2 правила 53 Регламента Суда, особое мнение г-на Гардара Гисласона добавлено в качестве приложения.
Подписано инициалами: R.R.
Подписано инициалами: M.-A.E
Особое мнение судьи Гардара Гисласона
Заключительный вопрос, возникающий в связи c положениями статьи 10 (ст.10) - являлось ли, при особых обстоятельствах дела (см. пп.65-69 решения), вмешательство "необходимым в демократическом обществе", - и при ответе на него я, к сожалению, расхожусь во мнении с большинством.
Утверждения о совершении преступлений являются или истинными, или ложными. Разумеется, "необходимо" обуздывать ложные утверждения о серьезном преступлении, чтобы защитить репутацию или права других. Поэтому, на мой взгляд, в деле о диффамации является решающим, действительно ли обвинение в серьезном преступлении было сделано добросовестно в отношении его правдивости.
Несмотря на то, что в своей статье от 7 декабря 1983 г. заявитель брал за отправную точку нашумевшее дело Скафти Йонссона, он подчеркнул, что считает его "не таким уж и важным"; в его глазах настоящая проблема была "намного больше и страшнее". Он упомянул другой случай, случай с молодым человеком, которого он видел в больнице за несколько лет до этого и который был парализован в результате зверских методов, примененных полицией Рейкьявика. На мой взгляд, он таким образом подразумевал, что этот "случай" не был каким-либо образом расследован, и что ни один полицейский, соответственно, не был допрошен, уже не говоря о признании виновным. Заявитель не сделал ничего, чтобы подтвердить эту историю фактами, и не имеется никаких посылок к тому, что с молодым человеком действительно жестоко обращалась полиция. По этому делу о диффамации заявителю был вынесен обвинительный приговор не только за брань и оскорбления, но также и для вышеупомянутого обвинения в вменяемых полицейским серьезных преступлениях, которые, если были бы совершены на самом деле, повлекли бы за собой тяжкое наказание в отношении этих полицейских.
Имея в виду все вышесказанное, я полностью одобряю аргументацию Суда в решении по делу "Барфод против Дании" от 22 февраля 1989 г. (серия А N 149, стр.14, п.35). Г-н Торгер Торгерсон был осужден не за критику, а скорее за диффамационные обвинения в адрес работников полиции Рейкьявика, которые, вероятно, не только подорвали уважение к ним общества, но также сделали их предметом ненависти и презрения, - а те самые обвинения были напечатаны при отсутствии каких-либо подтверждающих данных или другого доказательства.
Таким образом я считаю, что при обстоятельствах данного дела не было установлено какого-либо нарушения статьи 10 (ст.10).
Я голосовал за применение статьи 50 (ст.50) на основании решения большинства в отношении статьи 10 (ст.10).