 | |
| |
| |
| |
| |
| |
|
Заявитель, Найджел Уингроу 1957 г. рождения, житель Лондона, написал сценарий и руководил созданием восемнадцатиминутного видеофильма под названием "Видения экстаза" о жизни и произведениях Святой Терезы Авильской, кармелитской монахини, жившей в XVI в., которую посещали сильные экстатические видения Иисуса Христа.
Он представил видеокассету в Британское управление классификации фильмов для получения сертификата, который позволил бы фильм продавать, сдавать в прокат или демонстрировать его иным способом. 18 сентября 1989 г. управление отклонило заявку на том основании inter alia, что данное произведение своим неприемлемым обращением с темой святости вызовет негодование верующих и что суд присяжных, будучи должным образом сориентирован, усмотрел бы в нем нарушение уголовного закона, запрещающего богохульство.
Заявитель подал жалобу в надзорный Комитет по спорам в сфере видеопродукции, оспаривая мнение управления, что его видеофильм был чисто эротическим по своему содержанию.
6 и 7 декабря 1989 г. жалоба была рассмотрена присутствием из пяти членов Комитета. Большинством в три голоса против двух присутствие поддержало решение управления. Большинство посчитало, что общая тональность и дух видеофильма непристойны, и почти не сомневалось, что при показе фильм мог бы оскорбить чувства верующих, которые обоснованно увидят в нем неуважение к божественности Христа. Меньшинство, соглашаясь с тем, что многие найдут фильм в высшей степени неприятным, тем не менее сочло маловероятным, чтобы суд присяжных, будучи должным образом сориентирован, вынес обвинительный приговор.
Заявителю при вынесении решения было разъяснено, что судебное обжалование его дела бесперспективно в свете действующего законодательства.
B. Разбирательство в Комиссии по правам человека
В жалобе в Комиссию, поданной 18 июня 1990 г., заявитель утверждал, что была нарушена статья 10 Конвенции. Жалоба была признана приемлемой 8 марта 1994 г. В своем докладе от 10 января 1995 г. Комиссия установила фактические обстоятельства дела и выразила мнение, что нарушение статьи 10 имело место (четырнадцатью голосами против двух).
Извлечение из судебного решения
Вопросы права
I. О предполагаемом нарушении статьи 10 Конвенции
35. Заявитель утверждал, что было нарушено его право на свободу слова, гарантированное статьей 10 Конвенции, которая гласит:
"1. Каждый человек имеет право на свободу выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны государственных органов и независимо от государственных границ...
2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые установлены законом и которые необходимы в демократическом обществе в интересах государственной безопасности, территориальной целостности или общественного спокойствия, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия".
36. Отказ Британского управления классификации фильмов выдать сертификат на видеопроизведение заявителя "Видения экстаза" в сочетании с законодательными нормами, согласно которым распространение видеопроизведения без такого сертификата является уголовным преступлением (см. п. 23 выше), равносилен вмешательству со стороны государственного органа в осуществление заявителем своего права на распространение идей. С этим согласны все участники разбирательства.
Чтобы определить, влечет ли такое вмешательство нарушение Конвенции, Суд должен установить, обоснованно оно или нет в свете статьи 10 п. 2, было ли оно "предусмотрено законом", преследовало ли "правомерную цель" и было ли оно "необходимым в демократическом обществе".
А. Было ли вмешательство "предусмотрено законом"?
37. Заявитель считал, что нормы права, запрещающие богохульство, сформулированы настолько неопределенно, что необычайно трудно заранее определить, будет ли конкретная публикация или показ правонарушением в глазах суда присяжных. Более того, практически невозможно заранее предсказать, что решит административный орган - Британское управление классификации фильмов - в свете возможного исхода гипотетического судебного преследования. В таких обстоятельствах нельзя ожидать, что и заявитель мог предвидеть возможные результаты. Таким образом, требование предсказуемости, которое следует из выражения "предусмотрено законом", выполнено не было.
38. Правительство оспорило это утверждение: общей чертой большинства правовых систем является то, что суды приходят к различным выводам даже при применении к одинаковым обстоятельствам одной и той же нормы. Тем не менее решение правового вопроса не становится от этого недостижимым или непредсказуемым. С учетом бесконечного разнообразия способов выпуска в свет "уничижительных, бранных, грубых или нелепых материалов, касающихся господа Бога, Иисуса Христа или Библии", право не должно стремиться детально определить, что потенциально может прозвучать как богохульство.
39. Комиссия, отметив, что заявитель имел достаточные возможности получить юридическую консультацию, придерживалась той точки зрения, что он мог без особых усилий предвидеть те ограничения, которым подвергнется его видеопроизведение.
40. Суд напомнил, что его установившаяся практика исходит из того, что национальная "правовая норма", будь то статутное или прецедентное право (см. inter alia решение "Санди таймс" против Соединенного Королевства от 26 апреля 1979 г. Серия А, т. 30, с. 30, п. 47), должна быть сформулирована с достаточной степенью четкости, чтобы заинтересованные лица могли, получив при необходимости юридическую консультацию по делу, предвидеть в разумных пределах те последствия, которые способны повлечь их действия. Закон, предоставляя широкую свободу оценки, не вступает в противоречие с этим требованием, при условии, что пределы усмотрения, предопределенные правомерной целью, ради которой он издан, указаны достаточно ясно, с тем чтобы обеспечить адекватную защиту индивида от произвольного вмешательства (см., например, решение по делу Толстой-Милославский против Соединенного Королевства от 13 июля 1995 г. Серия А т. 316-В, с. 71-72, п. 37).
41. Суд считает, что, отказав в выдаче сертификата на распространение видеофильма заявителя на том основании, что он нарушал норму уголовного права, запрещающую богохульство, Британское управление классификации фильмов действовало в рамках своих полномочий на основании статьи 4 (1) Закона 1984 г. (см. п. 24 выше).
42. Суд признает, что такое преступление, как богохульство, в силу своей природы не поддается точному юридическому определению. Поэтому национальным властям должна быть предоставлена возможность проявления гибкости при оценке того, укладываются ли обстоятельства конкретного дела в рамки принятого определения данного преступления (см. mutatis mutandis упомянутое в п. 40 решение по делу Толстого-Милославского, с. 73, п. 41).
43. По-видимому, у участников разбирательства нет сомнений или разногласий по поводу определения преступления богохульства в английском праве, как оно сформулировано Палатой лордов в деле Уайтхаус против "Гeй ньюс лтд. энд Лемон" (см. п. 27 выше). Ознакомившись с содержанием видеопроизведения, Суд удостоверился, что заявитель легко мог предвидеть, получив надлежащую юридическую консультацию, что фильм, в особенности сцены, включающие действия с распятой фигурой Христа, мог подпасть под действие норм о богохульстве.
Приведенный выше вывод подкрепляет решение заявителя не обращаться в суд после того, как его адвокат разъяснил ему, что данная присутствием Комитета по спорам правовая формула богохульства представляла собой точное изложение действующего права (см. mutatis mutandis решение по делу "Открытая дверь" и "Дублинские повитухи" против Ирландии от 29 октября 1992 г. Серия А, т. 246, с. 27, п. 60).
44. В этих обстоятельствах нельзя сказать, что правовые нормы, о которых идет речь, не предоставляют заявителю адекватной защиты от произвольного вмешательства. Поэтому Суд приходит к выводу, что оспариваемое ограничение было "предусмотрено законом".
B. Преследовало ли вмешательство правомерную цель?
45. Заявитель оспаривал утверждение Правительства, что его видеопроизведению было отказано в выдаче сертификата для распространения, чтобы "защитить право граждан не подвергаться оскорблениям в своих религиозных чувствах". По его мнению, понятие "права других лиц" в этом контексте неприменимо, ибо это право охватывает только то, что может прямо и непосредственно оскорбить других лиц. Оно не включает в себя гипотетическое право некоторых верующих испытывать беспокойство от перспективы, что другие люди, увидевшие данное видеопроизведение, будут им шокированы.
В любом случае, утверждал далее заявитель, ограничение на распространение фильма не могло преследовать правомерной цели, т. к. оно основывалось на дискриминационном Законе, ограничивавшемся защитой христиан, в особенности исповедующих англиканскую веру.
46. Правительство ссылалось на дело Институт Отто-Премингер против Австрии (решение от 20 сентября 1994 г. Серия А, т. 295, с. 17-18, п. 47-48), где Суд согласился с тем, что уважение религиозных чувств верующих может законно побудить государство ограничить публичный показ провокационных изображений предметов религиозного поклонения.
47. Комиссия сочла, что нормы английского права о богохульстве стремятся исключить такую трактовку объектов религиозного поклонения, которая способна вызвать справедливое негодование среди верующих христиан. Отсюда следует, что применение этих норм к настоящему случаю было направлено на защиту права граждан не подвергаться оскорблениям в своих религиозных чувствах.
48. Суд считает, что цель вмешательства состояла в том, чтобы оградить религиозную тему от такой трактовки, "которая при помощи уничижительного, бранного, оскорбительного, грубого и нелепого тона, стиля и духа способна оскорбить тех, кто верует и поддерживает предания и этику христианства" (см. п. 15 выше).
Такая цель, несомненно, соответствует защите "прав других лиц" в смысле статьи 10 п. 2. Эта статья полностью созвучна статье 9, гарантирующей религиозную свободу.
49. Была ли реальная необходимость защитить публику от риска, связанного с показом фильма, это другой вопрос, который будет рассмотрен ниже при оценке "необходимости" вмешательства.
50. Верно, что нормы английского права о богохульстве распространяются только на христианскую веру. Аномалия подобного положения дел в многоконфессиональном обществе была признана отделением Высокого Суда в деле R. против Главного судьи, третья сторона Чоудхари (vol. 1 All England Law Reports 206, p. 317) (см. п. 28 выше). Однако Европейский Cуд не может высказываться in abstracto о совместимости внутреннего права с Конвенцией. Степень защиты других религий английским правом не является вопросом, поставленным перед Судом, который должен сосредоточить свое внимание на данном деле (см. решение по делу Класс и другие против Федеративной Республики Германии от 6 сентября 1978 г. Серия А, т. 28, с. 18, п. 33).
Тот бесспорный факт, что правовые нормы о богохульстве не регламентируют равным образом различные религии, исповедуемые в Соединенном Королевстве, не умаляет легитимности цели, преследуемой в имеющихся обстоятельствах.
51. Следовательно, отказ выдать сертификат на распространение фильма "Видения экстаза" был обусловлен целью, являвшейся на основании статьи 10 п. 2 правомерной.
C. Было ли вмешательство "необходимым в демократическом обществе"?
52. Суд напоминает, что свобода слова является одной из основных опор демократического общества. Однако, как специально указывается в статье 10 п. 2, осуществление этой свободы налагает обязанности и ответственность. В их число в контексте религиозных убеждений может быть легитимно включена и обязанность избегать, по мере возможности, того, что представляется другим необоснованно оскорбительным и даже оскверняющим религиозные ценности (см. упомянутое в п. 46 решение по делу Института Отто-Премингер, с. 18-19, п. 47, 49).
53. Любое ограничение на свободу слова, будь то в контексте религиозных убеждений или в каком-либо другом, будет несовместимо со статьей 10, если оно не обусловлено inter alia необходимостью, как того требует п. 2 данной статьи. Рассматривая вопрос, можно ли считать ограничения прав и свобод, гарантированных Конвенцией, "необходимыми в демократическом обществе", Суд, однако, последовательно указывал, что государства-участники пользуются определенным, но не неограниченным усмотрением при оценке их целесообразности. В любом случае именно Европейскому Суду предстоит принять окончательное решение о совместимости таких ограничений с Конвенцией, и он выносит его, оценивая, применительно к обстоятельствам конкретного дела, соответствовало ли inter alia данное вмешательство "неотложной общественной потребности" и было ли оно "соразмерно преследуемой законной цели".
54. По мнению заявителя, не было "неотложной общественной потребности" запрещать видеопроизведение на основании сомнительного предположения, что оно могло бы нарушить правовые нормы о богохульстве; в действительности преобладала общественная потребность позволить его распространение. Более того, поскольку адекватная защита уже предусмотрена целым арсеналом норм, законы о богохульстве, несовместимые с европейским представлением о свободе слова, практически являются излишними. Во всяком случае запрещать демонстрацию видеофильма, который не содержит непристойностей, порнографии и не выставляет Христа в ненадлежащем виде, было несоразмерно с преследуемой законом целью.
55. Для Комиссии то обстоятельство, что "Видения экстаза" являются короткометражным видеопроизведением, а не художественным фильмом, означает, что его распространение носило бы более ограниченный характер и, очевидно, не привлекло бы к нему внимания. Комиссия пришла к тому же выводу, что и заявитель.
56. Правительство утверждало, что видеопроизведение заявителя было недвусмысленно провокационным и непристойным изображением объекта религиозного поклонения, что его распространение было бы в достаточной степени публичным и широко распространенным, что оно было бы равносильно оскорбительным и агрессивным нападкам на религиозные убеждения христиан. При таких обстоятельствах, отказываясь выдать классификационный сертификат на видеопроизведение заявителя, национальные власти действовали в рамках отведенной им сферы усмотрения.
57. Суд отмечает, что отказ выдать "Видениям экстаза" сертификат на распространение был направлен на защиту "прав других лиц", а конкретнее, предоставлял защиту от оскорбительных нападок на вещи, святые в глазах христиан (см. п. 48 выше). Законы, на которые ссылался заявитель (см. п. 54 выше) и которые преследуют близкие, но отличные цели, не могут иметь значения в данном контексте.
Как показывают полученные Судом материалы от amici curiaе (см. п. 5 выше), законы о богохульстве действуют в разных странах Европы. Правда, применение этих законов становится все большей редкостью, а несколько государств недавно вовсе отменили их. В Соединенном Королевстве за последние семьдесят лет было возбуждено только два судебных преследования, связанных с богохульством (см. п. 27 выше). В пользу отмены законов о богохульстве были выдвинуты веские аргументы, например, что такие законы могут дискриминировать различные религии или вероучения или что правовые механизмы неадекватны тонкой материи веры или индивидуальных убеждений. Однако остается фактом, что пока еще нет достаточной общей основы в правовом и социальном устройстве государств - членов Совета Европы, чтобы сделать вывод, что система, позволяющая государству устанавливать ограничения на распространение тех или иных материалов на том основании, что они представляют собой богохульство, не является сама по себе необходимой в демократическом обществе, а следовательно, несовместима с Конвенцией (см. mutatis mutandis упомянутое в п. 46 решение по делу Института Отто-Премингер, с. 19, п. 49).
58. Бесспорно, что статья 10 п. 2 почти не дает возможностей для ограничения свободы слова в сфере политических дискуссий или обсуждения вопросов, имеющих общественный интерес (см. mutatis mutandis среди других источников решение по делу Лингенс против Австрии от 8 июля 1986 г. Серия А, т. 103, с. 26, п. 42; решение по делу Кастеллс против Испании от 23 апреля 1992 г. Серия А, т. 236, с. 23, п. 43; и решение по делу Торгеир Торгеирсон против Исландии от 25 июня 1992 г. Серия А, т. 239, с. 27, п. 63). Значительно более широкая возможность усмотрения обычно предоставляется Договаривающимся Государствам при регулировании свободы слова, когда затрагивается личная сфера, а равно сфера морали и особенно религии. В сфере морали и, возможно, еще даже в большей степени в сфере религиозных убеждений не существует общепринятой европейской концепции требований, призванных обеспечить "защиту прав других лиц" в случае нападок на их религиозные убеждения. То, что может всерьез оскорбить людей определенных религиозных представлений, существенно меняется в зависимости от места и времени, особенно в эпоху, характеризуемую постоянно растущим числом религий и вероисповеданий. Благодаря прямым и непрерывным контактам с общественной жизнью своих стран государственные власти в принципе находятся в лучшем положении, чем международный судья, в определении требований, необходимых для защиты глубинных чувств и убеждений от оскорбительных высказываний (см. mutatis mutandis решение по делу Мюллер и другие против Швейцарии от 24 мая 1988 г. Серия А, т. 133, с. 22, п. 35).
Конечно, это не исключает в конечном счете европейского контроля, который тем более необходим, поскольку понятие богохульства широко и изменчиво, и всегда существует риск произвольного или чрезмерного вмешательства в осуществление свободы слова под прикрытием действий, направленных якобы против богохульства. В этой связи особенно важен строгий подход к богохульству как к правонарушению, преследуемому в рамках правовых гарантий свободы слова. Кроме того, в настоящем деле речь идет об ограничении свободы слова в предварительном порядке, что требует особого внимания к нему со стороны Суда (см. mutatis mutandis решение по делу "Обсервер" и "Гардиан" против Соединенного Королевства от 26 ноября 1991 г. Серия А, т. 216, с. 30, п. 60).
59. Задача Суда - установить, соответствуют ли мотивы вмешательства национальных органов власти в осуществление свободы слова заявителем целям статьи 10 п. 2 Конвенции.
60. Суд отмечает, что английское право нормами о богохульстве не запрещает выражения в какой-либо форме взглядов, враждебных христианской религии. Поэтому нельзя сказать, что взгляды, которые христианам представляются оскорбительными, обязательно попадают в сферу его действия. Степень оскорбления религиозных чувств должна быть значительна, как то следует из используемых судами прилагательных "уничижительный", "поносный", "грубый", "нелепый" применительно к материалам, являющимся в достаточной мере агрессивными.
Высокая степень надругательства сама по себе представляет гарантию от произвольных решений. На этом фоне и следует рассматривать утверждения национальных властей об оправданности принятых мер в соответствии со статьей 10 п. 2.
61. "Видения экстаза" изображают inter alia женский персонаж, сидящий верхом на распростертом теле распятого Христа, как бы совершая акт откровенно сексуального характера (см. п. 9 выше). Национальные власти, используя полномочия, которые сами по себе не являются несовместимыми с Конвенцией (см. п. 57 выше), посчитали, что эта сцена преподана так, что "не столько подчеркивает эротические переживания персонажей, сколько стремится вызвать таковые у зрителей фильма, что и является основной функцией порнографии" (см. п. 15 выше). Власти подчеркнули, что в фильме не было сделано никаких попыток раскрыть характер персонажей; его цель - "эротическое любование". Публичное распространение подобного видеофильма могло бы ранить и оскорбить чувства верующих христиан, что отвечает признакам уголовного преступления богохульства. К этой точке зрения пришли в ходе двух этапов разбирательства как Управление по классификации фильмов, так и Комитет по спорам после внимательного рассмотрения представленных заявителем доводов в защиту его произведения. Более того, у заявителя была возможность оспорить решение Комитета по спорам в порядке судебного контроля (см. п. 30 выше).
С учетом гарантии в виде высокого порога, который необходим, чтобы деяние подпало под признаки преступления богохульства по английскому праву, а также пределов усмотрения, которым пользуется государство в данной области (см. п. 58 выше), доводы, приведенные в обоснование принятых мер, можно рассматривать как относящиеся к делу и достаточные для целей статьи 10 п. 2. Более того, посмотрев фильм, Суд удостоверился, что решения национальных властей нельзя счесть произвольными или чрезмерными.
62. Как заявитель, так и представитель Комиссии отмечали, что короткометражное видеопроизведение охватит меньшую аудиторию, чем полноценный художественный фильм, подобный тому, о котором шел спор по делу Институт Отто-Премингер против Австрии (см. п. 46 выше). Риск того, что любой христианин может невольно увидеть такой фильм, поэтому значительно уменьшался, а следовательно, уменьшалась и необходимость налагать ограничение на его распространение. Более того, этот риск можно было сделать еще меньше, ограничив распространение фильма имеющими соответствующую лицензию секс-магазинами (см. п. 23 выше). Поскольку фильм распространялся бы на видеокассетах, имеющих описание его содержания, то с ним бы сталкивались исключительно взрослые лица и по своей собственной воле.
63. Суд отмечает, однако, что в силу своей природы, раз появившись на рынке, видеопроизведения могут копироваться, сдаваться в прокат, продаваться и просматриваться в домашних условиях, тем самым легко ускользая от контроля властей.
В этих обстоятельствах для властей отнюдь не было неразумным предположить, что, принимая во внимание развитие видеоиндустрии в Соединенном Королевстве (см. п. 22 выше), фильм мог бы попасть к тем, кого бы он оскорбил. Надпись на кассете, предупреждающая о содержании фильма (см. п. 62 выше), лишь смягчила бы последствия, учитывая многообразные формы распространения видеопроизведений, о которых упоминалось выше. В любом случае, национальные власти и здесь находятся в лучшем положении, чем Европейский Суд, чтобы давать оценку вероятного воздействия подобного видеофильма и трудности предохранить от знакомства с ним широкую публику.
64. Верно, что принятые властями меры равносильны полному запрету на распространение фильма. Однако это было вполне объяснимым следствием позиции компетентных властей, согласно которой распространение фильма привело бы к нарушению уголовного права. Заявитель отказался исправить или вырезать вызывавшие возражение кадры (см. п. 13 выше). Придя к выводу, что в таком виде содержание фильма было богохульным, власти не преступили пределов своего усмотрения.
По этим основаниям суд
Постановил семью голосами против двух, что нарушение статьи 10 Конвенции не имело места.
Совершено на английском и французском языках и оглашено во Дворце прав человека в Страсбурге 25 февраля 1997 г.
| Герберт Петцольд | Рудольф Бернхардт |
| Грефье | Председатель |
В соответствии со статьей 51 п. 2 Конвенции и статьей 53 п. 2 Регламента Суда А к настоящему решению прилагаются отдельные мнения судей.
Совпадающее мнение судьи Бернхардта
Лично я не убежден, что видеофильм "Видения экстаза" следовало запрещать путем отказа в выдаче регистрационного сертификата, и это убеждение основывается inter alia не только на моих впечатлениях после просмотра фильма. Суть сферы национального усмотрения состоит в том, что, когда возможны и существуют различные мнения, международный судья должен вмешиваться только в том случае, если национальное решение не поддается разумному обоснованию.
В конечном счете я голосовал вместе с большинством по следующим причинам:
(1) Предварительный контроль и классификация видеофильмов полезны в этой чувствительной области, где возникают многочисленные опасности, в особенности для молодых людей и прав других лиц.
(2) Подобный контроль при отказе в выдаче классификационного сертификата требует соответствующей процедуры, позволяющей тщательно взвешивать все вовлеченные в дело интересы. Настоящее судебное решение подробно излагает (п. 11-19) соображения и доводы, обусловившие решение британских властей.
(3) Что касается вопроса о том, было ли вмешательство "необходимым в демократическом обществе", я убежден, что имеющаяся у национальных властей сфера усмотрения весьма значительна и они воспользовались ею в настоящем случае таким образом, который согласно нормам Конвенции следует считать приемлемым.
Совпадающее мнение судьи Петтити
Я голосовал вместе с большинством, но по основаниям, которые по своей структуре и содержанию существенно отличаются от тех, что приводятся в судебном решении; я не следовал логике рассуждений, принятой в деле Института Отто-Премингер.
Первая рассмотренная проблема касалась норм английского права, по которому богохульство является уголовно наказуемым преступлением.
С сожалением следует признать, что предоставляемая данными нормами защита не распространяется на другие религии. Подобный ограничительный подход не имеет смысла в 1996 г., когда у нас есть выработанные ООН и ЮНЕСКО соглашения о толерантности. Однако Европейская Конвенция по правам человека, с одной стороны, не запрещает законодательство такого типа, которое можно встретить в ряде государств-членов, а с другой - оставляет возможность контроля за его применением на основании статьи 14. В настоящем деле, однако, жалоб на основании данной статьи в Европейский Суд не поступило.
Суду пришлось решать дело на основании статьи 10. По моему мнению, норма о богохульстве создает основу для рассмотрения дела в свете статьи 10 п. 2 и не может автоматически оправдывать запрет на распространение.
Статья 9 не имеет отношения к настоящему делу и не может быть использована. Естественно, Суд совершенно справедливо строит свой анализ на положениях статьи 10, касающихся защиты прав других лиц, и не соединяет, как было сделано в решении по делу Института Отто-Премингер, статьи 9 и 10, за что его критиковали правоведы. Однако формулировки, использованные Палатой в п. 50 и 53, создают, как мне кажется, слишком уж непосредственную связь между нормами о богохульстве и критериями, дающими правовое основание для запрета распространения видеокассет или его ограничения.
То обстоятельство, что по этим нормам надругательство или диффамация могут полечь за собой уголовное преследование только в связи со статьей 10 Европейской Конвенции (но не сами по себе), может быть основанием для полного запрета на распространение книги или видеофильма.
С моей точки зрения, Суду следовало ясно сказать об этом. Там, где затрагивается свобода слова, реагирование не должно быть автоматическим. Суду следовало, как мне представляется, изложить те факты, которые позволили Комитету по спорам (куда заявитель обжаловал решение Британского управления классификации фильмов) запретить распространение видеофильма. Я считаю, что решение нашего Суда было бы таким же, если бы оно было принято в соответствии со статьей 10 п. 2, но по иному поводу, нежели богохульство, например, по причине надругательства над символами (что включает и светские символы, такие как национальный флаг) или создания угрозы для общественного порядка либо его нарушения (но не в интересах религиозного большинства населения на определенной территории).
По моему мнению, в обоснование решения следовало сказать не только о религиозных вероучениях, но и о философских убеждениях. Только в п. 53 судебного решения упоминаются "другие" учения, тогда как в свете статьи 10 п. 2 помимо богохульства можно говорить и о грубых нападках на глубоко укоренившиеся чувства других лиц, религиозные или светские идеалы. Больше всего шокирует в проблеме Уингроу сочетание показного философствования с совершенно не относящимся к нему непристойным и, скорее, порнографическим видеорядом.
В данном случае использование непристойности в коммерческих целях может оправдать наложение ограничения на основании статьи 10 п. 2; но использование символических фигур величайших мыслителей в истории человечества (таких как Моисей, Данте или Толстой) в сценах, которые серьезно оскорбляют глубокие чувства тех, кто уважает их творчество, может в некоторых случаях оправдать и судебный контроль с последующим опубликованием решения в печати.
Но одной возможности судебного преследования недостаточно, чтобы полный запрет стал правомерным. Такой вопрос уже поднимался ранее: может ли нарушение норм профессионального поведения (врачебной тайны) стать достаточным основанием для полного запрета произведения?
Собственные доводы г-на Уингроу и содержащиеся в них противоречия даже могли бы дополнить аргументацию Суда.
Уингроу утверждает в своей жалобе, что его творчество надо защитить от цензуры по исключительно моральным или религиозным основаниям. Г-н Уингроу подчеркивал, что он стремился дать толкование трудам Святой Терезы через ее видения, что его замысел был сродни труду Вольтера и имел антирелигиозную направленность. Но фильм совсем другой. Г-н Уингроу не согласился даже вырезать из него (на что он имел право как автор фильма) сцены "квазисовокупления", которые отнюдь не были нужны даже в контексте фильма. И действительно, он сам признал, что в его нынешнем виде видеофильм вполне можно было бы назвать, как какой-нибудь порнографический фильм, например "Монахини-лесбиянки".
Использование в заголовке слова "экстаз" является источником двусмысленности как для людей, интересующихся литературными произведениями, так и для тех, кто интересуется порнографией. Продажа в супермаркетах видеофильмов порнографического, непристойного характера еще более опасна, чем продажа книг, т. к. при этом труднее обеспечить защиту населения.
Прошедшая недавно в Стокгольме всемирная конференция по защите детей высветила губительные социальные последствия распространения в миллионах экземпляров непристойных или порнографических видеофильмов среди населения без малейшей попытки установления их выходных данных. Маскировка содержания является коммерческой техникой, которая используется для обхода запретов (например, в видеофильмах для педофилов снимают взрослых девушек, почти достигших совершеннолетия, а одетых как маленькие девочки).
Можно допустить, что до монтажа фильма г-на Уингроу представлялось, что его скорее отличают литературные претензии, чем непристойность, но его создатель предпочел умышленно не прояснять созданной им двусмысленной ситуации. Он не обратился в суд, хотя такая возможность была для него открыта.
Верно, что в Законе о видеозаписях 1984 г. (статья 7) предусмотрены механизмы выдачи и использования сертификатов, которые варьируются от полного запрета до установления ограничений на показ и принятия мер по защите несовершеннолетних. В этом вопросе англосаксонская судебная практика, особенно в Канаде, изобилует определениями пограничной линии между литературой, непристойностью и порнографией (см. Revue du Barreau du Quebec и Rеvue de jurisprudence).
Большинство членов Комитета по спорам придерживались той точки зрения, что созданные в фильме образы вели не к религиозному, а к извращенному восприятию, и, более того, экстаз также имел извращенный вид. Подход Комитета соответствовал подходу Палаты лордов, для которой было главным не субъективное намерение автора, а моральный аспект деяния. Директор Управления классификации фильмов сказал, что управление заняло бы точно такую же позицию в отношении фильма, выказывающего неуважение к Магомету или Будде.
Точно так же отказ был бы оправдан, если бы вместо экстаза Святой Терезы фильм показал, например, антиклерикала Вольтера, вступающего в интимную связь с каким-нибудь принцем или королем. В подобном деле решение Европейского Суда было бы аналогично решению по делу Уингроу.
Суд был совершенно прав, строя свое решение на защите прав других лиц во исполнение статьи 10, но, по моему мнению, он мог бы сделать это на более широких основаниях, руководствуясь в большей мере необходимостью защиты религиозных "или... любых иных" убеждений, как справедливо указано в п. 53 судебного решения.
В непростом деле нахождения баланса там, где религиозное и философское восприятие входит в противоречение со свободой слова, очень важно, чтобы исходные позиции и толкование Европейской Конвенции основывались на принципах плюрализма и ценностного подхода.
1. Это случай предварительного ограничения в чистом виде, т. е. такая форма вмешательства, которая является, по моему мнению, неприемлемой в области свободы слова.
То, что я написал по этому вопросу вместе с четырьмя другими судьями по делу "Обсервер" и "Гардиан" против Соединенного Королевства, решение от 26 ноября 1991 г. (Серия А, т. 216, с. 46) применимо не только к прессе, но и mutatis mutandis к другим формам самовыражения, включая видеопроизведения.
2. Вполне правомерно возложить на поставщиков видеопроизведений обязанность получать у некоего административного органа сертификат, где указывалось бы, может ли соответствующее произведение быть предложено широкой публике или только лицам, достигшим определенного возраста, и надо ли, чтобы в последнем случае они демонстрировались или продавались только в определенных местах.
Конечно, любое решение такого органа нуждается в разумном обосновании и не должно быть произвольным. При возникновении спора оно должно подлежать судебному контролю и не препятствовать судам принимать, в зависимости от конкретного случая, решение о том, заслуживает ли рассматриваемое произведение или нет применения каких-либо санкций на основании действующего законодательства.
3. Согласно системе, установленной Законом о видеозаписях 1984 г. (статья 4), Британское управление классификации фильмов и Комитет по спорам могут решить, что некие видеопроизведения не могут быть классифицированы в соответствии с одной из трех существующих категорий, и могут тем самым наложить на них абсолютный запрет ab initio.
Именно это и произошло в настоящем случае в отношении спорного фильма. Безусловно, это заходит слишком далеко.
4. Относительно того, что уголовный закон, предусматривающий ответственность за богохульство, мог бы быть применен к заявителю, я хотел бы заметить, что вопрос о необходимости подобных законов является весьма спорным.
Я хотел бы присоединиться к замечанию г-на Паттена, что для верующих "крепость их собственных убеждений служит самой надежной броней от насмешников и богохульников" (см. п. 29 решения).
1. Я не могу согласиться с выводом большинства, что вмешательство в осуществление права заявителя на свободу слова было "необходимо в демократическом обществе".
2. Британское управление классификации фильмов и пять членов присутствия Комитета по спорам сочли, что заявитель совершил бы преступление в виде богохульства, если бы его видеопроизведение "Видения экстаза" было распространено (см. п. 20 решения).
3. В случаях предварительного ограничения (цензуры) вмешательство властей в осуществление свободы слова происходит несмотря на то, что члены общества, чьи чувства они стремятся оградить, не просили о таком вмешательстве. Вмешательство основывается на мнении властей, которые полагают, что они правильно понимают те чувства, на защиту которых они претендуют. Действительное мнение верующих остается неизвестным. Полагаю, что по этой причине мы не можем делать вывод, что вмешательство соответствовало "насущной общественной потребности".
5. Суд постоянно подтверждал в своих решениях, что гарантии статьи 10 применимы не только к информации или идеям, которые встречают благожелательный прием или рассматриваются как безобидные, но и к тем, которые шокируют или внушают беспокойство. Художественное впечатление нередко возникает от образов и ситуаций, которые могут шокировать или задевать чувства человека с определенным уровнем восприимчивости. С моей точки зрения, создатели спорного фильма не преступили разумных пределов и не дали оснований утверждать, что объекты религиозного поклонения подверглись осквернению или осмеянию.
6. Большинство находит, что национальные власти имеют широкую сферу усмотрения в области морали. В этой области "не существует общепринятой европейской концепции требований, призванных обеспечить "защиту прав других лиц" в случае нападок на их религиозные убеждения" (п. 58 решения). Суд, говоря о сфере усмотрения, по-разному трактует статью 10. В одних случаях пределы усмотрения широки, а в других - уже. Трудно понять, на основе каких принципов определяются эти пределы.