|
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО «ДЖЕРУСАЛЕМ ПРОТИВ АВСТРИИИ»
(Жалобы N 26958/95)
Судебное решение
СТРАСБУРГ
27 февраля 2001 г.
Окончательное
[Это решение подлежит редакционной проверке перед тем, как будет воспроизведено в заключительной форме в официальных отчетах об избранных приговорах и решениях Суда.]
По делу "Джерусалем против Австрии",
Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), во время его заседания как Палаты, в составе:
Г-н Дж.-П.Коста, Президент,
Г-н В.Фурманн,
Г-н Л.Лукаид,
Сэр Николас Браца,
Г-жа Х.С.Грив,
Г-н K.Трайя,
Г-н М.Угрехелидзе, судьи,
и Г-жа С.Долле, Секретарь Секции,
После тайных совещаний 3 октября 2000 г. и 30 января 2001 г.,
Выносит следующее решение, принятое 30 января 2001 г.:
Процесс
1. Дело было возбуждено по заявлению (N 26958/95) против Австрии и подано в Европейскую Комиссию по Правам Человека ("Комиссия") по ранее упоминавшейся Статье 25 Конвенции о защите прав и основных свобод человека ("Конвенция") 2 марта 1995 г. г-жой Сюзанн Джерусалем ("заявительницей"), австрийской национальности.
2. Интересы заявительницы в Суде представлял г-н Т.Прадер, - адвокат, практикующий в Вене (Австрия). Правительство Австрии ("Правительство") было представлено его уполномоченным, послом Х.Уинклером, начальником Отдела Международного права в Федеральном Министерстве иностранных дел.
3. Заявительница утверждала, что судебный запрет на повторение определенных заявлений, сделанных ей в ходе дискуссии в Муниципальном Совете Вены, нарушил ее право на свободу выражения мнения. Помимо этого, она утверждает, что судебный процесс, который завершился судебным запретом, не был справедливым.
4. Заявление было передано в Суд 1 ноября 1998 г., когда вступил в силу Протокол N 11 Конвенции (Статья 5 § 2 Протокола N 11).
5. Заявление было направлено в Третью Секцию Суда (Правило 52 § 1 Правил Суда). В пределах этой Секции, состав Палаты, которая должна была рассматривать дело (Статья 27 § 1 Конвенции) был таким, как это предусмотрено Правилом 26 § 1 Правил Суда.
6. Решением от 27 июня 2000 г. Палата объявила, что заявление частично принимается к рассмотрению.
7. Правительство, но не заявительница, представило в Суд свои замечания по поводу конкретных обстоятельств дела (Правило 59 § 1).
8. Слушание происходило публично в Здании Прав человека в Страсбурге 3 октября 2000 г. (Правило 59 § 2).
Перед Судом предстали:
(A) со стороны Правительства
Г-н Х.Уинклер, начальник Отдела Международного права
в Федеральном Министерстве иностранных дел, Уполномоченный,
Г-жа Б.Омс, Федеральная Канцелярия, Советник;
Г-н Г.Лукассер, Федеральное Министерство юстиции, Советник;
(B) со стороны заявительницы
Г-н Д.Эннокл, Адвокат.
Суд заслушал обращения г-на Эннокла и г-на Уинклера.
Факты
I. Обстоятельства дела
9. Заявительница - гражданка Австрии, проживающая в Вене. В рассматриваемый период времени она была членом Муниципального Совета Вены (Gemeinderat), который также действует как Региональный Парламент (Landtag).
10. 11 июня 1992 г., в ходе заседания Муниципального Совета Вены, заявительница выступила в качестве члена Муниципального Совета. Дискуссия была связана с предоставлением муниципалитетом субсидий ассоциации, оказывающей помощь родителям детей, вовлеченных в секты. В свете этого, заявительница сделала следующее заявление:
"Как и любой другой человек, я знаю, что сегодня понятие секта означает уже не маленькую группу, откалывающуюся от большой церкви...., а психологическую секту.
Эти психо-секты также существуют в Вене. У них есть общие черты. Один из этих общих признаков - их тоталитарный характер. Кроме того, в их идеологии проявляются фашистские тенденции; зачастую они имеют иерархические структуры. В целом, человек, который оказывается вовлеченным в такую секту, теряет свою индивидуальность и подчиняется группе .... "
Прокомментировав действия ассоциации, которую она сочла сектой, заявительница продолжала следующим образом:
"... секты IPM [Institut zur Fцrderung der Psychologischen Menschenkenntnis]не было в Австрии в течение долгого времени. Однако, в течение нескольких лет - в Швейцарии она называется VPM - она обрела влияние на политику Австрийской Народной Партии (Austrian People's Party)" в отношении оборота и потребления наркотиков.
11. Далее, заявительница утверждала, что Австрийская Народная Партия выпустила статью по проблеме политики в отношении оборота и потребления наркотиков совместно с IPM, и вместе с IPM организовала информационные акции, в том числе общественные дискуссии. Заявительница требовала заключения Муниципального Совета о том, что перед выделением субсидий ассоциации должен быть исследован вопрос: является ли эта ассоциация сектой.
12. Дискуссия в Муниципальном Совете перешла в русло темы о политике в отношении оборота и потребления наркотиков, и заявительница в своем дальнейшем выступлении критиковала связь Австрийской Народной Партии с IPM, а также сделала дальнейшие заявления о сущности IPM и ее деятельности.
13. 27 октября 1992 г. IPM - ассоциация, созданная в соответствии c Австрийским законодательством, и Verein zur Fцrderung der Psychologischen Menschenkenntnis (VPM) - ассоциация, созданная в соответствии c Швейцарским законодательством, - подали гражданский иск в отношении заявительницы в соответствии с секцией 1330 Австрийского Гражданского Кодекса в Венский Региональный Суд по Гражданским Делам (Landesgericht fur Zivilrechtssachen). Ассоциации просили Суд вынести решение о судебном запрете в отношении заявительницы, который воспрепятствовал бы ей повторять утверждение о том, что IPM является сектой, а также предписал бы ей отказаться от этого утверждения и опубликовать опровержение в нескольких австрийских газетах.
14. 2 февраля 1993 г. заявительница прокомментировала иск. Она утверждала, что используемое ей определение "секта" было субъективной оценкой, а не утверждением факта. Это было сказано в контексте политической дискуссии. Однако, в том случае, если суд счел бы определение "секта" утверждением факта, она желала доказать, что это утверждение было правдивым, и предложить документальное свидетельство и показания свидетелей для подтверждения того, что истцы являются сектами. В качестве документального подтверждения заявительница предложила решение Суда Германии и семь статьей о внутренней структуре и действиях истцов, опубликованные в газетах и периодических изданиях. Она предложила заслушать показания четырех свидетелей. Она также просила суд получить заключение эксперта.
15. 16 февраля 1993 г. IPM и VPM внесли изменение в свой иск о судебном запрете, добавив следующее утверждение, сделанное заявительницей 11 июня 1992 г.:
"Один из этих общих признаков - их тоталитарный характер. Кроме того, в их идеологии проявляются фашистские тенденции; зачастую они имеют иерархические структуры. В целом, человек, который оказывается вовлеченным в такую секту, теряет свою индивидуальность и подчиняется группе .... "
16. 18 февраля 1993 г. заявительница подтвердила получение дополненного требования истцов. Она представила расшифровку стенограммы сессии Венского Муниципального Совета от 11 июня 1992 г., и привела довод о том, что изменение в иске касается всего лишь общего объяснения определению "психо-секта" и не имеет прямого отношения к истцам. Далее, она сослалась на свои предыдущие утверждения и выдвинутые в них доказательства.
17. 22 февраля 1993 г. состоялось слушание в Региональном Суде. Суд принял к рассмотрению несколько документов, представленных сторонами, закончил прием доказательств и отклонил все просьбы о приеме других доказательств, как не относящихся к делу, поскольку предоставленные документы в достаточной степени разъясняли аспекты дела.
18. 8 апреля 1993 г. Региональный Суд вынес решение о судебном запрете, который препятствовал заявительнице повторять ее утверждения о том, что IPM и VPM являются сектами тоталитарного характера. Помимо этого, суд обязал заявительницу опровергнуть эти утверждения и опубликовать опровержение в нескольких газетах. Вопреки мнению заявительницы, Региональный Суд счел ее утверждения не субъективным мнением, а утверждениями факта. Обратившись к уставам ассоциаций и другим свидетельствам, Региональный Суд посчитал, что утверждения заявительницы не подтвердились. Заявительница распространила необоснованные предположения таким образом, как если бы это был доказанный факт, и поэтому поступила недобросовестно. Поскольку был доказан ущерб доходам и материальному положению ассоциаций-истцов, суд вынес решение о запрашиваемом судебном запрете в соответствии с секцией 1330 § 2 Гражданского Кодекса.
19. 12 июля 1993 г. заявительница подала апелляцию. Заявительница утверждала, что Региональный Суд не принял доказательства, которые она хотела представить. В частности, она заявляла, что настоящая деятельность истцов и их (тоталитарные) методы не могли быть выявлены из их уставав. В частности, должны были быть исследованы внутренняя организационная структура (иерархическая структура), их поведение в отношении критиков (показывающее тоталитарный характер и идеологию с чертами фашизма) и воздействие на личность людей, участвующих в них (потеря индивидуальности и подчинение группе). По мнению заявительницы, только заключение эксперта, использующего социологические и психологические методы или интервью с людьми, подвергшимся влиянию данных ассоциаций, могло внести ясность в эти проблемы. В любом случае, утверждения заявительницы были субъективными суждениями, сделанными в контексте политической дискуссии, а не утверждением факта. Поэтому судебный запрет нарушил ее право на свободу выражения мнения, обусловленное статьей 10 Конвенции.
20. 16 ноября 1993 г. Апелляционный Суд Вены (Oberlandesgericht) поддержал решение Регионального Суда в отношении запрета на повторение утверждений, но отклонил требование об опровержении и его публикации.
21. Это подтверждало мнение Регионального Суда о том, что высказывания заявительницы были утверждением факта. В отличие от Регионального Суда, Апелляционный Суд счел утверждения Заявительницы оскорблением, подпадающим под действие не только второго, но и первого параграфа секции 1330 Гражданского Кодекса. В этом случае заявительница, а не истец, должна была доказать истинность ее утверждений.
22. Что касается жалобы заявительницы об отказе Регионального Суда принять доказательства, которые она представила с целью доказать факт того, что истцы являются сектами, - Апелляционный Суд признал эти доказательства не относящимися к делу. Согласно юридической точке зрения Апелляционного Суда, утверждения Заявительницы следовало рассматривать в целом. Таким образом, использование термина "секта" не было решающим, а утверждение о фашистских тенденциях имело наибольшую важность. Это последнее утверждение представляло собой оскорбление, выходящее за рамки оправданной критики. Поскольку заявительница не предоставила никаких доказательств в отношении этого определения "психо-секты", а предложила их только в отношении вопроса, являются ли истцы сектами, она не сумела доказать его правдивость, как это требуется в соответствии с секцией 1330 § 1 Гражданского Кодекса. Апелляционный Суд также решил, что просьба об опровержении и его публикации в нескольких газетах должна быть отклонена, так как истцы не определили, в отношении кого должно быть напечатано опровержение, - несмотря на то, что утверждения заявительницы были опубликованы в газетах.
18 августа 1994 г. Верховный Суд (Oberster Gerichtshof) не принял к рассмотрению следующую апелляцию заявительницы, в соответствии с законом (Пересмотр дела). Однако, он подтвердил, что утверждения типа "фашистские тенденции" или "тоталитарный характер" были утверждением факта, доказать который заявительница не сумела. Сославшись на прецедентное право, Суд решил, что дискредитация посредством ложных заявлений, даже сделанных в ходе политических дискуссий, выходит за рамки приемлемой политической критики и не может быть оправдано взвешиванием интересов или правом на свободу выражения мнения.
II. Соответствующий внутригосударственный закон
24. В секции 1330 Австрийского Гражданского Кодекса (Allgemeines Burgerliches Gesetzbuch) говорится следующее:
"(1) Все, кто понес материальный ущерб или потерю прибыли из-за оскорбления, могут требовать компенсации.
(2) То же относится к случаям, когда кто-либо распространяет утверждения о фактах, которые ставят под угрозу репутацию другого человека, его доходы или материальное положение, и если ложность подобного утверждения была ему известна или должна была быть известна. В таком случае, могут быть также потребованы опровержение утверждения и публикация опровержения.... "
25. Члены Венского Муниципального Совета пользуются ограниченной парламентской неприкосновенностью. Они не подлежат суду за что-либо, сказанное им или ею в ходе дискуссий в Муниципальном Совете, если Муниципальный Совет заседает как Земельный Парламент (Статьи 57, 58, 96 Федеральной Конституции). Однако эта привилегия не распространяется на сессии Муниципального Совета, во время которых он заседает как местный совет. Дело в том, что Венский Совет, согласно Австрийской Конституции, имеет двойную функцию, являясь в одно и то де время и региональным, и местным советом (Статья 108 Федеральной Конституции).
Законодательство
I. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции
26. Заявительница утверждала, что была нарушена статья 10 Конвенции, которая предписывает следующее:
"1. Каждый имеет право на свободу выражения мнения. Это право должно включать свободу высказывать мнения, а также получать и передавать информацию и идеи без вмешательства органов общественной власти, вне зависимости от границ. ...
2. Осуществление этих свобод влечет за собой обязанности и ответственность, и соответственно может быть подчинено формальным требованиям, ограничениям или наказаниям так, как это предписывается законом и необходимо в демократическом обществе ... для защиты репутации или прав других ... "
27. Заявительница оспаривает необходимость вмешательства в ее право на свободу выражения мнения. Инкриминируемые утверждения были сделаны в ходе сессии Венского Муниципального Совета и коснулись политической проблемы, а именно предоставления общественных субсидий ассоциациям и, в частности, ассоциации родителей, чьи дети оказались вовлеченными в секты. В этом контексте заявительница указала на то, что секты приобретали влияние в политике, и привела в качестве примера ассоциации-истцов, как сотрудничающих с Австрийской Народной Партией. Заявительница не была вовлечена в прямой спор с VPM или IPM. Скорее, ее заявления были критическим комментарием по проблеме политики другой политической партии в отношении оборота и потребления наркотиков, и не могли быть поняты как подрыв репутации истцов. В любом случае, сама IPM неоднократно обнародовала свои заявления о предотвращении СПИДА и политике в отношении оборота и потребления наркотиков; таким образом, заявительница также имела право это комментировать. Наконец, заявительница утверждала, что ее заявления по проблеме были субъективной оценкой. Это мнение не было разделено Австрийскими судами, которые квалифицировали их как утверждения факта, истинность которого должна была быть доказана. Тем не менее, она предложила доказательства, чтобы обосновать их истинность, но австрийские суды отказались от этого. Таким образом, она не была виновна в том, что ей не удалось доказать истинность ее утверждений.
28. Правительство соглашается с тем, что судебный запрет препятствует праву заявительницы на свободу выражения мнения. Однако, по его мнению, эта мера в данном деле была оправданной, согласно параграфу 2 статьи 10, поскольку была "предписана в соответствии с законом", а именно секцией 1330 Гражданского Кодекса, и преследовала законную цель защиты репутации и прав других лиц. Кроме того, она была необходима в демократическом обществе в интересах этой цели. В этом отношении Правительство утверждает, что рамки приемлемой критики более широки в отношении политического деятеля, чем частного лица. Однако в данном случае заявительница критиковала не политического деятеля, а выдвигала серьезные обвинения против частных организаций, чья политическая функция была не более чем консультативной, - если таковая была вообще. В качестве члена Муниципального Совета, заявительница критиковала ассоциации в обстоятельствах, которые не позволяли им защищаться таким же образом, в том же самом месте и перед той же самой аудиторией. Кроме того, вмешательство не было чрезмерным, так как оспариваемый судебный процесс был начат по должности не государственными, а частными организациями, и процесс велся не в уголовном, а в гражданском производстве.
29. Далее, Правительство утверждает, что австрийские суды правильно квалифицировали замечания заявительницы как утверждения факта. Таким образом, заявительница имела возможность доказать правдивость ее утверждений, но она не сумела этого сделать.
30. Суд отмечает, что обе стороны квалифицировали судебный запрет как вмешательство в право заявительницы на свободу выражения мнения, которое гарантируется статьей 10 § 1 Конвенции. Далее, никем не оспаривалось, что вмешательство было предписано законом и преследовало законную цель, а именно цель защиты репутации или прав других, - в пределах значения статьи 10 § 2. Суд подтверждает эту оценку.
31. Спор в данном деле касается вопроса о том, было ли вмешательство "необходимым в демократическом обществе".
32. Согласно твердо установившемуся прецедентному праву Суда, свобода выражения мнения составляет одну из необходимых основ демократического общества и одно из основных условий его прогресса и индивидуального самоосуществления. В соответствии с п. 2 статьи 10, это применимо не только к "информации" или "идеям", которые благосклонно принимаются или расцениваются как безобидные или нейтральные, но также и к тем, которые оскорбляют, шокируют или беспокоят. Таковы требования плюрализма и терпимости, без которых нет "демократического общества". Как говорится в статье 10, свобода выражения мнения допускает целый ряд исключений, которые, однако, должны толковаться определенно, и необходимость любых ограничений должна быть убедительно определена.
33. Тест на "необходимость в демократическом обществе" требует, чтобы Суд определил, действительно ли "вмешательство" было вызвано "острой общественной потребностью", соответствовало ли это преследуемой законной цели, и были ли причины, указанные органами федеральной власти, чтобы оправдать его, уместными и достаточными (см. решение по делу "Санди Таймс" (Sandy Times) против Объединенного Королевства" (N 1) 26 апреля 1979 г., Серия А N 30, стр. 38, § 62). В оценке, существует ли такая "потребность" и какие меры должны быть приняты, чтобы ее удовлетворить, органам федеральной власти оставлено право для определения решения. Однако, их право на решение не является безграничным и контролируется Европейским Судом, чья задача - вынести заключительное решение о том, совместимо ли данное ограничение со свободой выражения мнения, как это гарантируется статьей 10 (см., среди мнений многих других авторитетных специалистов, решение по делу "Нилсен и Джохансон против Норвегии" [GC], N 23118/93, § 43, ECHR 1999-VIII).
34. Задача Суда при осуществлении его контролирующей функции состоит не в том, чтобы занять место органов федеральной власти, а скорее в том, чтобы рассмотреть в свете статьи 10 и всего дела в целом решение, которое они приняли в соответствии с их правом на определение решения (там же).
35. При рассмотрении особых обстоятельств дела, Суд будет принимать во внимание следующие моменты: должность заявительницы; статус ассоциаций, которые начали дело с требованием о судебном запрете, и их деятельности; а также предмет дискуссии в Венском Муниципальном Совете.
36. Что касается должности заявительницы, Суд обращает внимание, что она была избранным политическим деятелем, членом Венского Муниципального Совета. Заявительница также пользовалась ограниченной парламентской неприкосновенностью (см. § 25 выше). Однако, сессия Муниципального Совета, на которой заявительница сделала свое заявление, была сессией местного совета, а не Земельного Парламента. В последнем случае, любое утверждение, сделанное заявительницей, было бы защищено парламентской неприкосновенностью, и иск с требованием о судебном запрете был бы невозможен. В этом отношении Суд напоминает, что если свобода выражения мнения важна для всех людей, она особенно важна для их избранных представителей. Он или она представляет электорат, привлекает внимание к его приоритетным проблемам и защищает его интересы. Соответственно, вмешательства в право на свободу выражения мнения со стороны оппозиционного члена Парламента, каким является заявительница, требуют самого пристального внимания со стороны Суда (решение по делу "Кастеллс против Испании" от 23 апреля 1992 г., Серия А, N 236, стр.22 - 23, § 42).
37. Что касается статуса IPM и VPM, оппонентов заявительницы в деле о судебном запрете, Правительство утверждало, что ассоциации были частными организациями, и, в соответствии со статьей 10, не могли приравниваться к политическим деятелям.
38. Суд напоминает, что пределы приемлемой критики более широки в отношении политических деятелей, действующих в роли общественных фигур, а не частных лиц, и, соответственно, неизбежно и сознательно представляющих себя на всеобщее обозрение и воздействие как журналистов, так и широкой публики в целом. Политические деятели должны выказывать большую степень терпимости, особенно если они обнародуют заявления, уязвимые для критики.
Однако, выходя на арену общественных дискуссий, частные лица и ассоциации также представляют себя на всеобщее обозрение. В деле "Нилсен и Джохансен против Норвегии" Суд счел, что правительственный эксперт г-н Братолм, вовлеченный в спор с г-ном Нилсеном и г-ном Джохансеном, в отношении своей должности не мог приравниваться к политическому деятелю, который должен выказывать большую степень терпимости. Тем не менее, Суд счел участие г-на Братолма в общественных дискуссиях уместным ([GC], N 23118/93, § 52, ECHR 1999-VIII).
39. В данном случае Суд считает, что IPM и VPM являются ассоциациями, активными в общественно значимой области, а именно в области политики в отношении оборота и потребления наркотиков. Они участвовали в общественных дискуссиях по этому вопросу и, как признало Правительство, сотрудничали с политической партией. Поскольку ассоциации таким образом проявили активность в общественно значимой сфере, они должны были выказать большую степень терпимости к критике, когда в ходе той дискуссии оппоненты обсуждали их цели и средства.
40. Что касается опровергнутых утверждений заявительницы, Суд считает, что они были сделаны в ходе политической дискуссии в Венском Муниципальном Совете. Тот фактор, что эта дискуссия произошла в Венском Муниципальном Совете, который заседал как местный совет, а не как Земельный Парламент, - не является решающим. Вне зависимости от того, были ли утверждения заявительницы защищены парламентской неприкосновенностью, Суд находит, что они были сделаны на форуме, который, по крайней мере, сопоставим с Парламентом в отношении к общественно значимому вопросу о защите свободы выражения мнения участницы. В демократическом государстве Парламент или сопоставимые с ним органы являются важнейшими форумами для политических прений. Для вмешательства в осуществляемую там свободу выражения мнения должны быть выдвинуты очень веские причины.
41. Дискуссия в Муниципальном Совете касалась предоставления общественных субсидий ассоциациям, и заявительница прокомментировала один из пунктов повестки дня, а именно предоставление субсидий ассоциации, которая помогала родителям, чьи дети оказались вовлеченными в секты (der Selbsthilfegruppen von Sektenopfern). Цель выступления заявительницы состояла в том, чтобы подчеркнуть необходимость такой помощи и аргументировать ее, описывая опасности группировок, - которые в коннотации, весьма отличной от ее использования в религиозных спорах прошлого, обычно упоминались как секты. В этом контексте - когда IPM и VPM не были упомянуты - она объяснила понятие секты и выразила мнение, что один аспект, который является общим для всех этих сект, - это их тоталитарный характер. Дальнейшее развертывание этого тезиса заявительницей полностью соответствовало общим определениям тоталитаризма. И только потом в своем выступлении она критиковала связи между Австрийской Народной Партией и IPM и VPM.
42. В данном деле, Австрийские суды квалифицировали утверждения заявительницы как утверждения факта. Соответственно, заявительница была обязана доказать их истинность во избежание судебного запрета. В этом отношении Суд ссылается на дела "Лингенс против Австрии" и "Обершлик против Австрии", где Суд разграничивал понятия утверждение факта и субъективная оценка. Существование фактов может быть наглядно показано, в то время как субъективная оценка не нуждается в доказательствах. Требование доказать истинность субъективной оценки невыполнимо и само по себе нарушает свободу мнения, которая является основной права, гарантированного статьей 10 (решения по делам "Лингенс против Австрии" от 8 июля 1986 г., Серия А, N 103, стр. 28, § 46; и "Обершлик против Австрии" от 22 ноября 1990 г., Серия A, N 204, стр.27, § 63).
43. Однако, далее Суд ссылается на то, что даже в случае, когда утверждение приравнивается к субъективной оценке, адекватность вмешательства может зависеть от того, существует ли достаточное фактическое основание для опровергаемого утверждения, поскольку даже субъективная оценка, не имеющая под собой никакой фактической основы, может быть чрезмерной (решение по делу "Де Гаэ и Гийселс против Бельгии" от 24 февраля 1997 г., Отчеты о решениях и вердиктах 1997 - I, стр.236, § 47; решение по делу "Обершлик против Австрии (N 2) от 1 июля 1997 г., Отчеты 1997-IV, стр. 1276, § 33).
44. В отличие от австрийских судов, Суд находит, что в данном деле опровергнутые утверждения являются добросовестным комментарием избранного члена Муниципального Совета к проблемам общественной значимости и должны быть расценены скорее как субъективная оценка, нежели как утверждения факта (цит. дел "Лингенс против Австрии", § 46; "Вабл против Австрии", N 24773/94, 21.3.2000, § 36).
45. Остается вопрос о наличии достаточного фактического основания для подобной субъективной оценки. В этом отношении, Суд обращает внимание на то, что заявительница предоставила документальные свидетельства, в частности статьи из газет и журналов о внутренней структуре и деятельности истцов, а также решение Суда Германии по этому вопросу. По мнению Суда, этот материал мог бы продемонстрировать наличие серьезных оснований считать добросовестным комментарием субъективную оценку, высказанную заявительницей. Кроме документальных свидетельств, принятых Региональным Судом, заявительница также представила показания четырех свидетелей и предложила обратиться к мнению эксперта. Однако Региональный Суд отказался принять эти свидетельства. По объяснению Суда, они были связаны только с термином "секта", а не с тем термином, который объясняла заявительница в своем выступлении, а именно: орган, имеющий тоталитарный характер и проявляющий фашистские тенденции и наличие иерархических структур с вытекающим из этого неблагоприятным воздействием на психику его членов и последователей. Таким образом, эти доказательства сочли не относящимися к делу, и их наличие никак не было прокомментировано.
Однако, Суд полагает, что разграничение между терминами "секта" и "психологическая секта с проявлением тоталитарных черт" было искусственным и игнорировало истинную сущность дискуссии, в которой участвовала заявительница. Суд поражен непоследовательностью внутригосударственных судов, - с одной стороны требующих доказательства утверждения, а с другой стороны отказывающихся рассмотреть все имеющиеся свидетельства.
46. Суд считает, что, требуя от заявительницы доказать истинность ее утверждений и в то же самое время лишая ее фактической возможности предоставлять свидетельства, чтобы обосновать свои утверждения и тем самым доказать, что они были добросовестным комментарием, - австрийские суды превысили свои полномочия, и судебный запрет, вынесенный в отношении заявительницы, представляет собой неадекватное вмешательство в свободу выражения ее мнения.
47. Соответственно, имело место нарушение статьи 10 Конвенции.
II. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции
48. Уместная в данном случае статья 6 § 1 утверждает следующее:
"При определении гражданских прав и обязанностей или обвинении в совершении любого преступления, каждый человек имеет право на справедливое ... разбирательство его дела ... судом ..."
49. В соответствии со статьей 6 Конвенции, заявительница также жалуется, что Австрийские суды отказались рассмотреть представленные ею доказательства, - в частности, показания свидетелей о том, являются ли эти ассоциации сектами.
50. Это оспаривалось Правительством, которое доказывало, что австрийские суды правильно отклонили требование заявительницы.
51. Ссылаясь на приведенное выше, в соответствии со статьей 10 Конвенции, Суд не видит необходимости рассматривать жалобу заявительницы по статье 6 Конвенции.
III. Применение статьи 41 Конвенции
52. В статье 41 Конвенции говорится:
"В случае, если Суд устанавливает, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, и если внутригосударственный закон Высшей Договаривающейся Стороны, участвующей в деле, допускает только частичную компенсацию, Суд должен, при необходимости, предоставить справедливое удовлетворение потерпевшей стороне"
A. Ущерб
53. В качестве компенсации морального ущерба заявительница требует взыскать 200 000 австрийских шиллингов (ATS). Правительство не комментировало это требование.
54. Суд не исключает, что заявительница, возможно, потерпела моральный ущерб в результате нарушения статьи 10, из-за беспокойства и неопределенности в ходе процесса, в результате которого было вынесено решение о судебном запрете. Однако, он считает, что в сложившейся ситуации установление нарушения само по себе является достаточным удовлетворением (см. решение по делу "Обершлик против Австрии" от 23 мая 1991 г., Серия А, N 204, § 69; "News Verlags GmbH и CoKG против Австрии", N 31457/96, § 66, 11.1.2000).
B. Затраты и издержки
55. Заявительница потребовала 101,531.40 австрийских шиллингов в качестве компенсации издержек в ходе внутригосударственных судебных процессов и 178,906.20 австрийских шиллингов для компенсации процесса в Суде по правам человека. Далее, она потребовала 11,594.70 австрийских шиллингов на покрытие дорожных расходов ее адвоката, участвующего в слушаниях Суда.
56. Правительство не комментировало эти требования.
57. Суд напоминает, что, согласно его прецедентному праву, ему необходимо определить, были ли затраты и издержки действительно понесены и были ли они необходимы, - для того, чтобы вынести решение о компенсации, или же отказать в компенсации по делу, в котором было установлено нарушение Конвенции, - а также установить, соответствуют ли они затребованной сумме компенсации (см., например, дело "Бладет Тромсо и Стенаас против Норвегии, N 21980/93, 20.5.99, § 80). Суд полагает, что эти условия должны быть выполнены в отношении затрат и издержек, понесенных в ходе внутригосударственных разбирательств, и, следовательно, присуждает компенсацию в размере 101,531,40 ATS.
Что касается затрат в ходе процесса в Суде, Суд находит это требование чрезмерным. В этом отношении Суд напоминает, что заявительница требует 113,837.10 ATS для компенсации затрат и издержек, связанных только с этим процессом. Поэтому Суд, ссылаясь на суммы, присужденные в похожих случаях (например, дело "Лабита против Италии", N 26772/95, 6.4.2000, § 210), и делая оценку на основании равенства, предоставляет заявительнице 110,000 ATS в качестве компенсации за издержки и затраты, понесенные в ходе разбирательства в Суде по Правам Человека.
C. Пени
58. Согласно информации, которой располагает Суд, установленная законом норма процента, применимая в Австрии во время принятия данного решения - 4 % в год.
По этим причинам, суд единодушно
1. Постановляет, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции;
2. Постановляет, что нет необходимости рассматривать в отдельности, имелось ли нарушение статьи 6 Конвенции;
3. Постановляет, что установление нарушения само по себе является достаточной компенсацией любого нематериального ущерба, понесенного заявительницей;
4. Постановляет, что
(A) в течение трех месяцев, начиная с даты, когда решение становится окончательным, в соответствии со статьей 44 § 2 Конвенции, Государство-ответчик должно выплатить заявительнице следующие суммы:
(I) 101,531.40 (сто одна тысяча пятьсот тридцать один) австрийский шиллинг и сорок грошей, в качестве компенсации за затраты и издержки, понесенные в ходе внутригосударственных разбирательств, а также
(II) 110,000 (сто десять тысяч) австрийских шиллингов в качестве компенсации затрат и расходов, понесенных в ходе слушаний в органах Конвенции;
(B) что простые проценты по ежегодной норме 4 % должны будут выплачены по истечении вышеупомянутых трех месяцев до урегулирования;
5. Отклоняет остальные требования заявительницы о справедливом удовлетворении.
Совершено на английском языке и объявлено в письменной форме 27 февраля 2001 г., в соответствии с Правилом 77 §§ 2 и 3 Правил Суда.
С.Долле Дж.-П. Коста
Секретарь Суда Президент
|
|
