"Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом.

Федеральным законом могут устанавливаться иные случаи освобождения от обязанности давать свидетельские показания" (части 1, 2 статьи 51 Конституции Российской Федерации).

1. В Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года (СЕД № 5) данное право прямо не предусмотрено. Однако в практике Европейского Суда по правам человека право обвиняемого на молчание и право не давать показаний против себя самого рассматриваются как составляющие права на справедливое судебное разбирательство и презумпции невиновности (пункты 1 и 2 статьи 6 Конвенции).

Европейский Суд в своих решениях неоднократно подчеркивал, что хотя право на молчание и право не давать показаний против себя самого специально не упомянуты в статье 6 Конвенции, они являются общепризнанными международными стандартами, которые лежат в основе понятия справедливой судебной процедуры, гарантированной статьей 6. Их смысл, inter alia, заключается в защите обвиняемого от неподобающего принуждения со стороны властей, что помогает избежать судебных ошибок и способствует достижению целей, преследуемых статьей 6 Конвенции. Право не свидетельствовать против себя самого, в частности, предполагает, что органы, осуществляющие уголовное преследование, не должны использовать доказательства, полученные посредством принуждения или давления вопреки воле обвиняемого. В этом смысле данное право тесно связано с презумпцией невиновности, предусмотренной пунктом 2 статьи 6 Конвенции¹.

При этом Европейский Суд считает, что он не призван абстрактно определять пределы действия этих иммунитетов, и в частности, что в данном контексте образует "недопустимое принуждение"². Обычно под принуждением к даче показаний понимается угроза применения или непосредственное наложение уголовных санкций в связи с отказом лица предоставить информацию органам, осуществляющим расследование преступления, в совершении которого оно подозревается³. Характер санкций может быть разным: штраф⁴, лишение свободы⁵. Прямое физическое или психическое воздействие с целью получения показаний при определенных условиях может представлять собой обращение, запрещенное статьей 3 Конвенции (см.: Право на физическую и психическую неприкосновенность).

2. В решении по делу Саундерс против Соединенного Королевства от 17 декабря 1996 года⁶ Суд отметил, что право не свидетельствовать против себя самого - это прежде всего право обвиняемого хранить молчание. Как принято считать в правовых системах государств-участников Конвенции и других стран, данное право не затрагивает возможность использования в уголовном процессе материалов, которые могут быть получены от обвиняемого принудительно независимо от его воли, как то, inter alia: изъятие документов, получение образцов крови, мочи и кожного покрова для проведения анализа ДНК (п.69).

Право обвиняемого хранить молчание рассматривается Европейским Судом как распространяющееся на любую информацию, которая может исходить от обвиняемого.

В деле Саундерс против Соединенного Королевства правительство утверждало, что привилегия отказа от дачи показаний против себя самого касается только показаний, подтверждающих виновность. На ответы на вопросы, которые подтверждают невиновность или усиливают аргументы защиты, данная привилегия не распространяется. Из привилегии защиты от самообвинения, по мнению правительства, нельзя вывести право отказа обвиняемого от дачи показаний, которые необходимы по делу (п. 62). Правительство настаивало на том, что ничто из сказанного заявителем в ходе опросов инспекторами Министерства торговли и промышленности, которым он юридически был обязан давать показания, не носило характера самообвинения. Заявитель давал лишь пояснения, свидетельствующие в его пользу, или ответы, которые в случае их соответствия действительности подтверждали линию защиты. Согласно представлению правительства, только показания, свидетельствующие против обвиняемого, подпадают под действие привилегии отказа от дачи показаний (п. 70).

Европейский Суд признал этот аргумент несостоятельным и подчеркнул, что право не свидетельствовать против себя самого не может быть разумно ограничено лишь признанием в совершении правонарушения или показаниями, прямо носящими инкриминирующий характер. Показания, полученные с помощью принуждения, которые на первый взгляд не кажутся инкриминирующими, такие как оправдательные замечания или просто информация по фактам, могут быть в ходе уголовного процесса обращены в поддержку обвинения, например чтобы противопоставить их другим заявлениям обвиняемого или подвергнуть сомнению показания, данные им в ходе рассмотрения дела в суде, либо иным образом подорвать доверие к нему. Когда доказательства оцениваются судом присяжных, использование таких показаний может быть особенно пагубным. Отсюда, по мнению Европейского Суда, существенным в данном контексте является именно использование в судебном процессе принудительно полученных показаний (п. 71). В данном деле, в частности, имеющиеся в распоряжении Суда доказательства подтверждали, что зафиксированные в протоколах опросов ответы заявителя, независимо от того, носили они прямо характер самообвинения или нет, были использованы в ходе судебного процесса таким образом, чтобы изобличить заявителя (п. 72).

Право не свидетельствовать против себя самого помимо права на молчание включает и право не совершать какие-либо юридически значимые действия, результаты которых могут быть использованы в целях выдвижения или поддержания обвинения. В решении по делу Функе против Франции от 25 февраля 1993 года⁷ Суд признал нарушением пункта 1 статьи 6 Конвенции принуждение заявителя таможенной службой к представлению выписок из заграничных банковских счетов. В связи с тем что г-н Функе не представил требуемые документы, полицейским судом г. Страсбурга на него был наложен штраф, размер которого возрастал за каждый день просрочки. Суд отметил, что таможенные службы спровоцировали предъявление г-ну Функе обвинения, для того чтобы получить некоторые документы, о существовании которых у них были предположения. Не имея возможности или не желая получить их каким-либо другим путем, они попытались заставить заявителя представить доказательства своего собственного нарушения (п.44)⁸. В решении по делу Джон Мюррей против Соединенного Королевства от 8 февраля 1996 года⁹ Европейский Суд пояснил, что степень принуждения, использованная в данном случае, была сочтена им несовместимой со статьей 6 Конвенции, так как в результате была сведена на нет сама суть привилегии против самообвинения (п.49).

3. Право не свидетельствовать против себя самого и право на молчание предоставляются при предъявлении уголовного обвинения (пункты 1 и 2 статьи 6 Конвенции). При этом Европейский Суд пользуется "автономным" понятием уголовного обвинения, момент предъявления которого определяется исходя из смысла положений Конвенции, а не исключительно внутренним правом государств-участников. В смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции "обвинение" можно определить как "официальное сообщение лицу компетентным органом о наличии предположения о том, что им совершено уголовное преступление". Кроме того, "обвинение" считается предъявленным, когда "существенным образом затрагивается положение [подозреваемого]"¹⁰.

В деле Сервес против Франции¹¹ заявитель утверждал, что наложение на него штрафа за отказ принести присягу и дать показания следственному судье нарушает его право не свидетельствовать против себя самого, гарантированное пунктом 1 статьи 6 Конвенции (п. 37). Государство-ответчик настаивало на том, что статья 6 неприменима в данном деле, так как заявитель допрашивался в качестве свидетеля и на этой стадии процесса ему еще не было предъявлено обвинение (п. 40).

Европейский Суд отметил, что осуществлявшееся предварительное расследование затрагивало заявителя. В ряде документов, подготовленных в ходе расследования, утверждалось о его причастности к преступлению. В дальнейшем заявителю было предъявлено обвинение и доказательства, на которых базировалось предварительное расследование, фигурировали в деле. В связи с этим Европейский Суд признал, что г-н Сервес, когда он был вызван в качестве свидетеля и подвергнут штрафам, мог рассматриваться как "обвиняемый" в рамках автономного понятия в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции и соответственно данная статья применима в настоящем деле (п. 42).

Заявитель утверждал, что следственный судья вызвал его в качестве свидетеля вместо того, чтобы предъявить ему обвинение, так как хотел оказать на него давление с целью получить изобличающие его показания. В отличие от обвиняемого свидетель обязан под страхом наказания принести присягу в том, что будет говорить правду и отвечать на задаваемые ему вопросы. Было очевидно, что он отказался приносить присягу и давать показания, чтобы не свидетельствовать против себя. Заявитель утверждал, что (хотя это и не отражено в протоколе допроса) он объяснил следственному судье, что его отказ основан на статье 105 французского Уголовно-процессуального кодекса, которая запрещает допрашивать его в качестве свидетеля. В любом случае не может оспариваться то, что такое объяснение он давал апелляционному суду (п. 43).

Правительство подчеркивало, что только следственный судья может установить, имеются ли достаточные доказательства, подтверждающие вину заявителя, чтобы в соответствии со статьей 105 Уголовно-процессуального кодекса он не мог быть допрошен в качестве свидетеля. Тот факт, что ранее против заявителя уже выдвигалось обвинение, не мог быть принят следственным судьей во внимание, так как соответствующее расследование было объявлено не имеющим юридической силы и, таким образом, с правовой точки зрения считалось никогда не имевшим места. Поэтому г-н Сервес не мог уклониться от своей юридической обязанности принести присягу и давать показания. Одновременно, если после дачи показаний ему было бы предъявлено обвинение, он мог, ссылаясь на статью 105 Уголовно-процессуального кодекса, требовать, чтобы его показания, данные под присягой, были объявлены не имеющими юридической силы. Более того, отсутствовала связь между обжалуемыми событиями и последующим предъявлением заявителю обвинения. Обвинение ему было предъявлено исключительно в связи с успехами расследования, и в частности обнаружением новых доказательств против него. Таким образом, правительство полагало, что статья 6 Конвенции не была нарушена (п.44).

По мнению делегата Комиссии, действия следственного судьи поставили заявителя перед выбором: отказаться принести присягу и давать показания и в связи с этим быть вынужденным платить штрафы или убеждать судью в неоспоримости собранных против него доказательств и таким образом в конечном счете признать свою вину. Это была стратегия, направленная на то, чтобы заставить г-на Сервеса давать изобличающие его показания (п. 45).

Европейский Суд отметил, что он не призван решать, должен ли был следственный судья в соответствии со статьей 105 Уголовно-процессуального кодекса предъявить заявителю обвинение. В его задачу входит установить, является ли наложение на заявителя штрафов в соответствии со статьей 109 Уголовно-процессуального кодекса принуждением, которое сводило на нет его право не давать показания против себя самого.

Несомненно, подчеркнул Европейский Суд, заявитель боялся, что некоторые показания, которые от него мог потребовать следственный судья, будут носить изобличающий характер. Однако он мог отказаться отвечать на те вопросы судьи, которые подталкивали его к этому.

Как следует из протокола допроса, который подписал заявитель, сначала он отказался принести присягу. Присяга является торжественным актом, посредством которого лицо принимает на себя обязательство перед следственным судьей "говорить всю правду и ничего, кроме правды". Обязанность свидетеля принести присягу и наказание, налагаемое за отказ сделать это, представляют собой определенную меру принуждения, однако его целью является обеспечить, чтобы любые заявления, сделанные судье, были правдивыми, а не заставить свидетелей давать показания.

Суд признал, что штрафы, которым был подвергнут г-н Сервес, не являлись мерой, направленной на то, чтобы вынудить его давать показания против себя, так как они были наложены до того, как такая опасность возникла, и не установил нарушения статьи 6 Конвенции (п. 47).

В совместном особом мнении судьи Р. Пекканен, Л. Вильдхабер и Е. Макарчик выразили несогласие с позицией Суда. Они полагали, что заявитель ощущал, что в случае принесения им присяги он будет вынужден давать показания. Это, по их мнению, представляет не слишком большую степень принуждения, но определенно является принуждением. Настаивая на обязанности заявителя принести присягу и не предоставив ему возможность объяснить причины отказа, следственный судья поставил его в положение, запрещенное пунктом 1 статьи 6 Конвенции. Фактически заявитель должен был чувствовать себя вынужденным давать показания, которые могли свидетельствовать о его причастности к преступлению. Не имеет значения в контексте обстоятельств данного дела, возлагалась на него такая обязанность как на обвиняемого или как на свидетеля. Заявитель отказался давать показания и таким образом не свидетельствовал против себя, но он обеспечил свое право на защиту только путем уплаты штрафов. В связи с этим судьи пришли к выводу, что нарушение статьи 6 Конвенции имело место.

В делах Хини и Макгвиннесс против Ирландии¹² и Квинн против Ирландии¹³ заявители были арестованы на основании Акта о преступлениях против государства от 1939 года по подозрению в членстве в Ирландской республиканской армии и в причастности к террористическим актам. На основании раздела 52 данного Акта арестованные обязаны предоставить сотрудникам полиции отчет об их передвижениях и действиях в течение определенного периода времени, а также всю имеющуюся у них информацию относительно преступлений, которые совершили или намеревались совершить другие лица. За отказ сообщить о своих действиях заявители в соответствии с Актом 1939 года были приговорены к тюремному заключению сроком на шесть месяцев. Заявители полагали, что тем самым было нарушено их право сохранять молчание и не свидетельствовать против себя¹⁴.

Государство-ответчик утверждало, что статья 6 Конвенции неприменима в данном случае, поскольку по основному обвинению (в принадлежности к Ирландской республиканской армии) заявители были оправданы, а в отношении иных обвинений в соответствии с разделом 52 Акта 1939 года имело место справедливое судебное разбирательство¹⁵.

Европейский Суд отметил, что по общему правилу оправдание обвиняемого исключает признание его жертвой нарушения процедурных гарантий, предоставляемых статьей 6 Конвенции¹⁶. Однако в дальнейшем данный принцип был уточнен¹⁷. Европейский Суд признал, что в настоящем деле статья 6 применима, так как заявители до своего оправдания уже понесли наказание, что, по их утверждению, явилось нарушением их прав, гарантированных данной статьей¹⁸.

Правительство, отрицая нарушение статьи 6 Конвенции, ссылалось на то, что существуют определенные гарантии, способные минимизировать риск ложного признания арестованных и злоупотребления властью, предоставляемой разделом 52 Акта 1939 года. Европейский Суд указал, что в данном контексте соответствующие гарантии являются значимыми, только если они способны эффективно и достаточно уменьшить принуждение, предусмотренное разделом 52 Акта 1939 года, до такой степени, что сущность права, нарушение которого обжалуют заявители, не будет затрагиваться. Однако очевидно, что гарантии, на которые ссылается правительство, этого не обеспечивают. Применение раздела 52 Акта 1939 года абсолютно законным образом с соблюдением всех упомянутых гарантий не меняет существа выбора, который предоставляют его положения: либо сообщение требуемой информации, либо шестимесячное тюремное заключение¹⁹.

Суд подчеркнул, что в момент ареста заявителей существовала полная юридическая неопределенность относительно возможности использования в качестве доказательств информации, предоставленной в соответствии с разделом 52 Акта 1939 года. Об этом умалчивается в тексте раздела, и правительство не смогло сослаться на судебную практику, предоставляющую надежные гарантии того, что сделанные заявителями сообщения в соответствии с его положениями в дальнейшем не будут использоваться в качестве доказательств против них. Само правительство также не исключало возможность того, что в тот период заявления, сделанные в соответствии с разделом 52 Акта 1939 года, фактически могли быть использованы как доказательства против обвиняемых. Во время ареста заявителям была сообщена противоречивая информация. В начале допроса им сказали, что они могут не отвечать на вопросы. Затем, когда во время допроса обратились к разделу 52 Акта 1939 года, они были проинформированы о том, что если не сообщат о своих передвижениях, то могут быть подвергнуты тюремному заключению на срок шесть месяцев. Относительно возможности использования сделанных ими заявлений в ходе дальнейшего расследования арестованным было сообщено, что все сказанное ими будет записано и может быть обращено против них²⁰.

Такая неопределенность, по мнению Европейского Суда, не способствует восстановлению сущности прав заявителей сохранять молчание и не свидетельствовать против себя. Суд отметил, что в данном деле он не призван оценивать, какое влияние на право хранить молчание и право не свидетельствовать против себя самого оказывает прямое или косвенное использование в дальнейшем разбирательстве в отношении обвиняемого заявлений, сделанных в соответствии с разделом 52 Акта 1939 года²¹.

По мнению Суда, "степень принуждения", которому подверглись заявители в связи с применением раздела 52 Акта 1939 года, для того чтобы заставить их предоставить информацию, имеющую отношение к выдвинутым против них обвинениям, в действительности нарушила саму сущность их привилегии против самообвинения и права хранить молчание²².

Таким образом, Суд пришел к выводу, что имело место нарушение прав заявителей сохранять молчание и не давать показаний против себя, гарантированных пунктом 1 статьи 6 Конвенции. Более того, учитывая тесную связь, существующую в данном контексте между этими правами, гарантированными пунктом 1 статьи 6 Конвенции, и презумпцией невиновности, предусмотренной пунктом 2 статьи 6, Суд признал нарушенными и его положения²³.

Административное расследование также может означать предъявление "уголовного обвинения" в смысле пунктов 1 и 2 статьи 6 Конвенции²⁴.

Вместе с тем право не свидетельствовать против себя самого и право на молчание оказываются нарушенными и в случае использования в уголовном процессе показаний обвиняемого, принудительно полученных в рамках иных процедур, не подпадающих под гарантии статьи 6 Конвенции.

В деле Саундерс против Соединенного Королевства²⁵ заявитель ссылался на нарушение пунктов 1 и 2 статьи 6 Конвенции в связи с тем, что в уголовном процессе были использованы показания, данные им во время расследования, проводимого инспекторами Министерства торговли и промышленности. По закону заявитель был обязан отвечать на поставленные перед ним вопросы. Отказ отвечать на вопросы инспекторов мог бы привести к предъявлению ему обвинения в неуважении к суду, что наказывается штрафом или тюремным заключением на срок до двух лет (п. 28, 48-50, 60, 70). Европейский Суд специально подчеркнул, что жалоба заявителя ограничивается использованием в суде доказательств, полученных от него инспекторами Министерства торговли и промышленности. Ранее, в решении по делу Файед против Соединенного Королевства от 21 сентября 1994 года²⁶ Европейский Суд признал, что функции, выполняемые инспекторами на основании Закона о компаниях 1985 года, носят главным образом расследовательский характер и не являются судебными ни по форме, ни по существу. Их цель состоит в установлении и фиксации фактов, которые впоследствии могут быть использованы в качестве основы для действий других компетентных органов - следственных, распорядительных, дисциплинарных и даже законодательных. Требование, чтобы такое предварительное расследование осуществлялось с соблюдением гарантий судебной процедуры, установленных пунктом 1 статьи 6 Конвенции, привело бы на практике к чрезмерным препятствиям для эффективного регулирования в общественных интересах сложной финансовой и коммерческой деятельности. Соответственно в данном деле Суд должен рассматривать только вопрос об использовании показаний заявителя указанным инспекторам в уголовном процессе (п.67)²⁷.

Суд отметил, что Закон о компаниях 1985 года разрешает, как было подтверждено судом первой инстанции и Апелляционным судом, последующее использование в уголовном процессе показаний, полученных инспекторами, в связи с чем различные процессуальные гарантии, на которые ссылалось государство-ответчик (независимость инспекторов и подконтрольность их суду, дача им показаний в присутствии адвоката, предоставление записей ответов и возможность вносить в них коррективы или пояснения, полномочия суда исключать из рассмотрения доказательства, являющиеся ненадежными или полученные путем принуждения, а также иные показания, если их использование может оказать отрицательное воздействие на справедливость судебного разбирательства, п. 63), не являются надлежащим средством защиты, так как не могут воспрепятствовать использованию таких показаний в уголовном процессе (п. 75).

Установив, что показания заявителя инспекторам Министерства торговли и промышленности были использованы в ходе судебного процесса таким образом, чтобы изобличить заявителя (п. 72), Европейский Суд констатировал нарушение права не свидетельствовать против себя самого (п. 76) и соответственно нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции (п.81).

4. В решении по делу Саундерс против Соединенного Королевства²⁸ Европейский Суд подчеркнул, что не находит нужным устанавливать, носит ли право не давать показаний против себя самого абсолютный характер либо отступления от него могут в особых обстоятельствах быть оправданы (п. 74). В ряде других решений Суд неоднократно подчеркивал, что право обвиняемого хранить молчание и право не свидетельствовать против себя самого не являются абсолютными²⁹.

Вместе с тем в решении по делу Функе против Франции³⁰ Европейский Суд указал, что особенности таможенного права не могут оправдать нарушение права "обвиняемого" (в смысле статьи 6 Конвенции) хранить молчание или не давать показания в подтверждение своей вины (п.44).

В деле Саундерс против Соединенного Королевства государство-ответчик подчеркивало, что хотя интересы обвиняемого следует принимать во внимание, необходимо учитывать и публичный интерес, заключающийся в том, чтобы компании действовали честно, а также в эффективном судебном преследовании тех, кто замешан в сложных корпоративных обманах. Этот публичный интерес требует от лиц, находящихся под подозрением, отвечать на вопросы инспекторов и предоставить органам уголовного преследования возможность опираться на полученные таким образом показания в последующем уголовном процессе. В этом отношении, по мнению правительства, следует проводить различие между мошенничеством в корпоративном бизнесе и другими видами преступлений, так как сложная структура корпораций, подставные компании, многоходовые финансовые сделки и фальшивые бухгалтерские записи могут быть использованы для того, чтобы скрыть присвоение фондов корпорации или личную ответственность за совершение неправомерных действий. Нередко письменных документов о подобных сделках бывает недостаточно либо в них невозможно разобраться без пояснений со стороны заинтересованных лиц. Кроме того, подчеркивало правительство, не следует забывать, что лицо, опрашиваемое инспекторами, - это, как правило, опытный бизнесмен, пользующийся услугами экспертов в области юриспруденции, который умело использует возможности, открывающиеся перед ним в связи с его ограниченной ответственностью и с тем, что его правовой статус не связан с правовым статусом компании (п.64).

Европейский Суд не согласился с правительством в том, что сложность комбинаций, используемых в корпоративном бизнесе для обмана и с целью обойти закон, и насущный публичный интерес в расследовании таких преступлений и наказании виновных могут оправдать столь явный отход от одного из основополагающих принципов справедливого судебного разбирательства. Суд подчеркнул, что общие требования справедливости, содержащиеся в статье 6 Конвенции, включая право не давать показания против себя самого, применяются в уголовном процессе в отношении всех уголовно наказуемых деяний, без какого-либо различия между самыми простыми и самыми сложными. Нельзя ссылаться на публичный интерес в оправдание использования показаний, полученных принудительно в ходе внесудебного расследования, для того чтобы изобличить обвиняемого в ходе судебного разбирательства (п. 74)³¹.

При рассмотрении дел Хини и Макгвиннесс против Ирландии и Квинн против Ирландии правительство утверждало, что меры, предусмотренные разделом 52 Акта 1939 года (обязанность арестованных под страхом тюремного заключения предоставить сотрудникам полиции отчет о своих передвижениях и действиях в течение определенного периода времени, а также всю имеющуюся информацию относительно преступлений, которые совершили или намеревались совершить другие лица), являются соразмерными существующему терроризму и угрозе безопасности и необходимы для обеспечения надлежащего осуществления правосудия и подержания общественного порядка и спокойствия³². Однако Европейский Суд отметил, что забота правительства об обеспечении безопасности и общественного порядка не может оправдать положения, которые уничтожают саму сущность прав сохранять молчание и не свидетельствовать против себя, гарантированных пунктом 1 статьи 6 Конвенции³³.

5. С правом обвиняемого сохранять молчание тесно связан вопрос о том, может ли отказ от дачи показаний быть истолкован неблагоприятным для обвиняемого образом и рассматриваться как свидетельство его вины.

Таким образом, проблема пределов действия иммунитета от самообвинения имеет и еще одну составляющую: является ли он абсолютным в том смысле, что использование обвиняемым права на молчание ни при каких условиях не может быть обращено против него во время судебного разбирательства, или иначе - должно ли предварительное сообщение обвиняемому о том, что при определенных условиях его молчание может быть обращено против него, всегда рассматриваться как "недопустимое принуждение"³⁴.

По мнению Европейского Суда, с одной стороны, очевидно, что несовместимым с правом на молчание является вынесение обвинительного приговора, основанного исключительно или главным образом на факте молчания обвиняемого либо на его отказе отвечать на вопросы или представлять доказательства. С другой стороны, столь же очевидно, что данный иммунитет не может и не должен препятствовать тому, что молчание обвиняемого в ситуации, которая очевидно требовала его объяснения, может быть принято во внимание при оценке доказательств, представленных обвинением. Середина между этими двумя крайностями должна быть найдена, отсюда следует, что право сохранять молчание не является абсолютным.

Нельзя требовать, чтобы решение обвиняемого отказаться от дачи показаний обязательно не принималось во внимание при оценке судом доказательств его вины. Вопрос о том, является ли неблагоприятный для обвиняемого вывод, сделанный из факта его отказа от дачи показаний, нарушением пункта 1 статьи 6 Конвенции, должен решаться в контексте всех фактических обстоятельств дела, с учетом ситуации, в которой такой вывод был сделан, значения, приданного этому выводу национальными судами при оценке доказательств, и степени принуждения, присущего данной ситуации. При этом, поскольку право на молчание как привилегия против самообвинения лежит в основе понятия справедливой процедуры, гарантированной статьей 6 Конвенции, национальные суды должны проявлять особую осторожность, истолковывая молчание обвиняемого как свидетельствующее против него³⁵.

Обеспечение обвиняемому, которого перед допросом предупредили о том, что молчание может быть истолковано неблагоприятным для него образом, возможности воспользоваться юридической помощью и физическое присутствие адвоката во время допроса должны рассматриваться как очень важная гарантия, способная устранить любое принуждение к даче показаний, которое может быть присуще формулировке предупреждения³⁶.

С особой осторожностью суды должны подходить к оценке факта молчания арестованного в связи совершением преступления, не имеющего возможности воспользоваться помощью адвоката, если он не дает подробные ответы на вопросы, которые могут свидетельствовать о его причастности к преступлению³⁷. В то же время национальные суды должны придавать надлежащее значение тому, что обвиняемый хранил молчание по совету своего адвоката. Для такого совета могут быть веские основания³⁸.

В деле Джон Мюррей против Соединенного Королевства³⁹ заявитель утверждал, среди прочего, что вывод о его причастности к преступлению, который судья, руководствуясь положениями "Порядка работы с доказательствами в уголовном процессе (Северная Ирландия)" 1988 года, сделал в связи с его отказом давать показания и представлять доказательства, нарушает его право сохранять молчание и не давать показаний против себя самого, презумпцию невиновности, а также принцип распределения бремени доказывания в уголовном процессе, в соответствии с которым обязанность доказывания вины возложена на органы, осуществляющие уголовное преследование, и обвиняемый не обязан оказывать им содействие (п.39, 41).

Государство-ответчик утверждало, что "Порядок работы с доказательствами" не лишает обвиняемого права сохранять молчание во время допроса в полиции и четко закрепляет право не давать показания во время судебного процесса. Не изменяет "Порядок" и распределение бремени доказывания: оно возложено на органы, осуществляющие уголовное преследование, которые должны доказать, что отсутствуют разумные сомнения в виновности обвиняемого. "Порядок" лишь предоставляет судье возможность при определенных условиях по своему усмотрению истолковать факт молчания обвиняемого. По мнению правительства, само по себе это не нарушает право обвиняемого сохранять молчание. При этом правительство ссылалось на определенные гарантии, предусмотренные "Порядком" в данном отношении, которым национальные суды придают большое значение. В частности, суды постоянно подчеркивают, что "Порядок" лишь позволяет на основе здравого смысла истолковать факт молчания обвиняемого неблагоприятным для него образом. А вопрос, решаемый в каждом деле, состоит в том, достаточно ли доказательств, представленных органами, осуществляющими уголовное преследование, для привлечения к ответственности. Далее правительство утверждало, что на основе доказательств, собранных против заявителя, Апелляционный суд был вправе прийти к выводу, что ситуация, в которой оказался заявитель, "требовала объяснений". Неблагоприятный вывод из факта его молчания был естественным и соответствовал здравому смыслу (п. 43).

Европейский Суд, оценивая степень принуждения к даче показаний, присущую ситуации, в которой оказался заявитель, подчеркнул, что фактически заявитель мог сохранять молчание. Несмотря на неоднократное предупреждение о том, что его молчание может быть истолковано неблагоприятным для него образом, заявитель не делал никаких заявлений полиции и не давал показаний во время судебного процесса. Кроме того, согласно "Порядку работы с доказательствами" он считался свидетелем, который не может быть принужден к даче показаний. Таким образом, его упорное молчание на протяжении всего процесса не рассматривалось как уголовное преступление или неуважение к суду. Более того, в решениях национальных судов подчеркивалось, что молчание само по себе не может рассматриваться как свидетельство вины (п.48).

В целом системе, предусматривающей предупреждение обвиняемого, который не может воспользоваться юридической помощью (как в настоящем деле), о том, что его отказ объяснить полиции свое присутствие на месте преступления или давать показания во время судебного процесса с учетом обстоятельств, свидетельствующих против него, может послужить основанием для неблагоприятного для него вывода, присуща определенная степень косвенного принуждения. Однако, так как обвиняемый не был вынужден давать показания, этот фактор сам по себе не имеет решающего значения. Поэтому Европейский Суд сосредоточил внимание на той роли, которую данный неблагоприятный вывод сыграл в ходе разбирательства в отношении заявителя и в особенности в его осуждении (п. 50).

В данном контексте Европейский Суд подчеркнул, что в процессе не участвовали присяжные, разбирательство фактически осуществлялось судьей. Кроме того, неблагоприятный для обвиняемого вывод, согласно "Порядку работы с доказательствами", мог быть сделан только с соблюдением целого ряда важных гарантий, предусмотренных для защиты прав обвиняемого, и чтобы ограничить ту меру, в которой можно опираться на данный вывод. Прежде всего обвиняемый должен быть предупрежден о возможных юридических последствиях его молчания. Кроме того, лицо, осуществляющее уголовное преследование, должно установить наличие прямых доказательств, которые, если они являются достоверными и рассматриваются вместе с разумно следующими из них выводами, могут убедить присяжных, получивших надлежащее напутствие, в том, что вне всяких разумных сомнений все существенные элементы преступления доказаны.

В каждом деле рассматривается вопрос о том, являются ли доказательства, представленные обвинением, достаточно убедительными, чтобы противостоять выдвигаемым возражениям. Национальные суды не могут признать обвиняемого виновным просто потому, что он отказывается от дачи показаний. Только если доказательства, представленные против обвиняемого, таковы, что ситуация требует его объяснений, отказ от дачи показаний на основании здравого смысла может явиться основанием для вывода об отсутствии у обвиняемого объяснения и о его виновности. Напротив, если доказательства, представленные обвинением, недостаточно убедительны, чтобы противостоять возможным возражениям, отсутствие объяснений со стороны обвиняемого не может явиться основанием для вывода о его виновности. Таким образом, "Порядок работы с доказательствами" лишь на основе здравого смысла допускает возможность неблагоприятного для обвиняемого вывода из факта его молчания, когда в свете собранных против обвиняемого доказательств судья считает это правильным.

Возможность сделать неблагоприятный для обвиняемого вывод из факта его молчания отнесена на усмотрение судьи, который решает этот вопрос исходя из фактических обстоятельств конкретного дела. Если судья считает, что обвиняемый не понял предупреждение, которое ему было сделано в полиции относительно отказа от дачи показаний, или сомневается в этом, он не будет применять соответствующие положения "Порядка", позволяющие расценить молчание неблагоприятным для обвиняемого образом. Более того, в Северной Ирландии, где судья рассматривает дело без участия присяжных, судья должен объяснить причины, по которым из факта молчания обвиняемого он сделал неблагоприятный для него вывод, и значение, приданное им. В этом отношении предоставленные ему дискреционные полномочия являются предметом контроля апелляционных судов (п. 51).

В настоящем деле доказательства, представленные против обвиняемого органом, осуществляющим расследование, Апелляционный суд признал значительными и неоспоримыми (п. 52).

Судья пришел к неблагоприятному выводу потому, что обвиняемый не объяснил свое присутствие на месте преступления, когда был арестован и допрошен полицией, и отказался привести доводы в свою защиту во время допроса в суде (п. 53).

По мнению Европейского Суда, принимая во внимание серьезность доказательств, представленных против обвиняемого, неблагоприятный вывод в связи с его отказом во время ареста, допроса в полиции и судебного процесса объяснить свое присутствие на месте преступления был сделан на основе здравого смысла и не может рассматриваться как недобросовестный или необоснованный исходя из обстоятельств дела.

Европейский Суд поддержал делегата Комиссии, утверждавшего, что суды во многих странах, где допускается свободная оценка доказательств, осуществляя ее, могут принимать во внимание все имеющие отношение к делу обстоятельства, включая манеру поведения обвиняемого и то, как он ведет свою защиту. Таким образом, предусмотренная "Порядком работы с доказательствами" возможность сделать неблагоприятный для обвиняемого вывод из факта его молчания является формализованным признанием использования здравого смысла при оценке доказательств.

Возможность сделать разумный вывод из поведения обвиняемого не может рассматриваться как перенос бремени доказывания с обвинения на защиту, равно и как нарушение принципа презумпции невиновности (п. 54).

Заявитель также указывал на недопустимость неблагоприятного вывода из факта его отказа от дачи показаний, так как в течение 48 часов после ареста он не мог воспользоваться помощью адвоката (п. 55). Европейский Суд подчеркнул, что немедленно после ареста заявитель был предупрежден о том, что в соответствии с положениями "Порядка" его молчание может быть истолковано неблагоприятным для него образом, однако предпочел не давать показания. По мнению Европейского Суда, ничто не свидетельствует о том, что заявитель не понял смысл сделанного ему полицией предупреждения до того, как он смог встретиться с адвокатом. С учетом этих обстоятельств, подчеркнул Суд, тот факт, что в течение первых 48 часов своего заключения заявитель не имел доступа к помощи адвоката, не влияет на данную им ранее оценку неблагоприятного вывода из факта его отказа от дачи показаний (п.56).

Принимая во внимание то значение, которое было придано выводу, сделанному из факта молчания обвиняемого, в ходе судебного процесса, и его влиянию на право на защиту, Европейский Суд не установил, что уголовное преследование в отношении заявителя осуществлялось несправедливо либо была нарушена презумпция невиновности (п. 57), и соответственно не признал нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции (п. 58)

Вместе с тем Европейский Суд признал нарушением пункта 3 (с) статьи 6 Конвенции отказ заявителю в доступе к услугам адвоката в течение первых 48 часов после ареста (п. 70). При этом Суд учел, что система, предусмотренная "Порядком работы с доказательствами", такова, что возможность обвиняемого пользоваться помощью адвоката с самого начала допроса в полиции является особенно важной для реализации права на защиту. Именно в начале допроса в полиции обвиняемый должен сделать основной выбор в отношении осуществления своей защиты. Если он решит сохранять молчание, то это в соответствии с положениями "Порядка" может быть истолковано неблагоприятным для него образом. С другой стороны, если обвиняемый в ходе допроса в полиции начнет давать показания, может оказаться, что он действует во вред своей защите, при этом совсем не обязательно, что будет устранена опасность неблагоприятного для него вывода, сделанного в связи с тем, что ранее он сохранял молчание. В таких условиях, по мнению Европейского Суда, необходимо, чтобы обвиняемый имел возможность воспользоваться помощью адвоката с самого начала допроса в полиции. Отказ в допуске адвоката в течение первых 48 часов допроса в полиции в ситуации, когда праву на защиту может быть нанесен непоправимый ущерб, чем бы он ни обосновывался, является несовместимым с правами, гарантированными обвиняемому статьей 6 Конвенции (п. 66)⁴⁰. При этом довод государства-ответчика, ссылавшегося на то, что из обстоятельств дела не следует, что, если бы заявитель имел возможность проконсультироваться с адвокатом раньше, он избрал бы другую линию поведения (п. 67), Суд счел несостоятельным. Действительно, после консультации с адвокатом заявитель по его совету продолжал молчать и во время судебного процесса не представлял доказательств и не выдвигал свидетелей в свою защиту. Однако, по мнению Европейского Суда, ему не следует строить предположения относительно того, каковы были бы поведение заявителя и советы, которые давал ему его адвокат, если бы заявитель мог воспользоваться его помощью с самого начала допроса в полиции. Существенно, что отказ в доступе к помощи адвоката несомненно непосредственно затронул интересы заявителя и явился препятствием для осуществления его права на защиту (п. 68).

В частично особых мнениях судьи Л.Э. Петтити, к которому присоединился судья Н. Вальтикос, и судьи Б.Уолша, к которому присоединились судьи Е. Макарчик и У. Ломус, выражалось несогласие с позицией Суда, не признавшего в настоящем деле нарушения пунктов 1 и 2 статьи 6 Конвенции. Судьи, оставшиеся в меньшинстве, полагали, что право обвиняемого хранить молчание является важнейшим принципом. Любое принуждение, выражающееся в применении определенного наказания за отказ от дачи показаний, включая неблагоприятный для обвиняемого вывод, который может быть сделан из факта его молчания, представляет собой нарушение данного принципа. Судьи подчеркивали, что степень уверенности, необходимая судье ("глубокое убеждение" или "отсутствие разумных сомнений") для вынесения справедливого решения, не должна достигаться с использованием каких-либо форм принуждения обвиняемого к даче показаний, которые могут вести к признанию им своей вины. Только таким образом обеспечивается полное уважение презумпции невиновности и статуса обвиняемого, которые лежат в основе демократической концепции уголовного процесса (частично особое мнение судьи Л.Э. Петтити, к которому присоединился судья Н. Вальтикос).

В деле Кондрон против Соединенного Королевства⁴¹ заявители утверждали, что напутствие судьи в процессе, оставившее присяжным возможность сделать неблагоприятный вывод из их молчания во время допроса в полиции, явилось нарушением их права на справедливое судебное разбирательство, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции (п.42).

На процессе в суде присяжных заявители объяснили свое молчание в полиции. Они сообщили, что отказались от дачи показаний по настоянию своего адвоката. Адвокат заявителей показал в суде, что его совет был мотивирован тем, что он считал, что заявители находятся не в том состоянии, чтобы отвечать на поставленные вопросы. (Заявители находились в состоянии наркотического опьянения.) Европейский Суд подчеркнул, что необходимо оценить, придал ли судья в процессе надлежащее значение этому факту, как и ясности сознания обвиняемых во время допроса в полиции (п. 60).

По мнению Европейского Суда, формулировка, которую использовал судья в процессе в своем напутствии присяжным, не отражала необходимый баланс между правом обвиняемого хранить молчание и обстоятельствами, при которых из данного факта мог быть сделан неблагоприятный для него вывод. В настоящем деле заявители объяснили причину своего отказа отвечать на вопросы в полицейском участке. Судья в процессе обратил внимание присяжных на их объяснение. Однако он сформулировал это таким образом, что оставил присяжным возможность сделать неблагоприятный вывод, несмотря на то что данное объяснение могло быть сочтено правдоподобным. Апелляционный суд в этом отношении расценил напутствие присяжным как несовершенное. По мнению Европейского Суда, в напутствии присяжным необходимо было отметить, что они могут прийти к неблагоприятному для обвиняемых выводу, только если будет подтверждено, что молчание заявителей в полиции объясняется тем, что у них не было ответов на задаваемые вопросы или они не хотели подвергаться перекрестному допросу (п. 61).

Европейский Суд считает, как и Апелляционный суд, что такое напутствие было более чем "желательно". Европейский Суд отметил, что ответственность за принятое решение оставалась за присяжными, и невозможно установить, какое значение они придали молчанию заявителей в полиции.

В деле Мюррей против Соединенного Королевства⁴² судья должен был объяснить, почему он пришел к определенному выводу и какие факторы при этом учитывались. Более того, предоставленные ему дискреционные полномочия являлись предметом контроля апелляционных судов. В настоящем деле такие гарантии отсутствовали. Поэтому было особенно необходимо, чтобы присяжные получили правильный совет относительно того, как оценивать факт молчания заявителей в полиции. Судья не был обязан оставлять присяжным возможность сделать неблагоприятный вывод из этого факта, а имея такую возможность, присяжные оставались свободными в своем выборе. Бремя доказывания лежало на обвинении, которое должно было доказать, что отсутствуют разумные сомнения в виновности заявителей. Присяжные были информированы о том, что молчание обвиняемых само по себе не доказывает их вину. Однако несмотря на наличие этих гарантий, то, что судья в процессе не ограничил пределы усмотрения присяжных, по мнению Европейского Суда, является несовместимым с правом заявителей на отказ от дачи показаний (п.62).

Недостатки данного судебного процесса, подчеркнул Европейский Суд, не могли быть устранены в Апелляционном суде, так как он не имел возможности установить, оказал ли факт молчания заявителей существенное влияние на решение присяжных. Апелляционный суд рассматривал доказательства вины заявителей. Однако он не мог должным образом оценить, учитывали ли присяжные факт молчания заявителей, когда принимали решение об их виновности (п. 63).

В настоящем деле именно присяжные, получившие надлежащее напутствие, были призваны решить, следует ли неблагоприятным образом оценивать факт отказа заявителей от дачи показаний. В данном случае присяжные надлежащего напутствия не получили, и недостатки напутствия не могли быть исправлены посредством апелляции. Суд пришел к выводу, что право заявителей на справедливое судебное разбирательство было нарушено (п. 66, 68).

---

¹  Eur. Court H.R. John Murrey v. the United Kingdom, Judgment of 8 February 1996. Reports. 1996-I. Para. 45; Saunders v. the United Kingdom, Judgment of 17 December 1996. Reports. 1996-VI. Para. 68. Перевод на русский язык см.: Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. М., 2000. Т.2. С.309-338; Serves v. France, Judgment of 20 October 1997. Reports. 1997-VI. Para.46; Heaney and McGuinness v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Papa.40; Quinn v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Papa.40.

²  Eur. Court H.R. John Murrey v. the United Kingdom, Judgment of 8 February 1996. Reports. 1996-I. Para.46.

³  Eur. Court H.R. Heaney and McGuinness v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para. 49; Quinn v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para.49.

⁴  Eur. Court H.R. Funke v. France, Judgment of 25 February 1993. Series A. No.256-A. Перевод на русский язык см.: Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. М., 2000. Т. 1. С. 788-795; Saunders v. the United Kingdom, Judgment of 17 December 1996. Reports. 1996-VI.

⁵  Eur. Court H.R. Saunders v. the United Kingdom, Judgment of 17 December 1996. Reports. 1996-VI; Heaney and McGuinness v. Ireland, Judgment of 21 December 2000; Quinn v. Ireland, Judgment of 21 December 2000.

⁶  Eur. Court H.R. Saunders v. the United Kingdom, Judgment of 17 December 1996. Reports. 1996-VI.

⁷  Eur. Court H.R. Funke v. France, Judgment of 25 February 1993. Series A. No.256-A.

⁸  В совпадающем мнении по данному делу судья Ф. Матшер подчеркнул, что в соответствии с налоговым законодательством, касающимся собственно налогообложения, таможенного или валютного контроля, на лицо, которое не представило требуемые декларации или подтверждающие документы в сроки, установленные законом или администрацией, налагается возрастающий "разумный" штраф либо его финансовые обязательства перед налоговыми органами (также "разумно") увеличиваются. Само по себе это не противоречит ни требованиям справедливого судебного разбирательства, ни презумпции невиновности (в том смысле, что никто не обязан свидетельствовать против себя самого). Подобные нормы весьма распространены в странах Западной Европы. Однако в данном случае французские власти начали уголовное преследование в отношении заявителя, нарушив тем самым рамки того, что представляется совместимым с указанными принципами.

⁹  Eur. Court H.R. John Murrey v. the United Kingdom, Judgment of 8 February 1996. Reports. 1996-I.

¹⁰  Eur. Court H.R. Deweer v. Belgium, Judgment of 21 February 1980. Series A. No. 35. Paras. 42, 46. Перевод на русский язык см.: Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. Т. 1. С. 301-317; Eckle v. Federal Reuablic of Germany, Judgment of 15 July 1982. Series A. No.51. Para. 73. Перевод на русский язык см.: Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. Т. 1. С. 385-394; Serves v. France, Judgment of 20 October 1997. Reports. 1997-VI. Para.42.

¹¹  Eur. Court H.R. Serves v. France, Judgment of 20 October 1997. Reports. 1997-VI.

¹²  Eur. Court H. R. Heaney and McGuinness v. Ireland, Judgment of 21 December 2000.

¹³  Eur. Court H.R. Quinn v. Ireland, Judgment of 21 December 2000.

¹⁴  Eur. Court H.R. Heaney and McGuinness v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para.29; Quinn v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para.29. В данных делах, весьма схожих по фактическим обстоятельствам, Европейским Судом были выражены идентичные позиции.

¹⁵  Eur. Court H.R. Heaney and McGuinness v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para. 39; Quinn v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para. 39.

¹⁶  Eur. Commission H.R. Application 13156/97, Dyrn v. Denmark, Decision of 1 July 1992. DR. 1993. No.73. P.5; Eur. Court H.R. Heaney and McGuinness v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para. 43; Quinn v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para.43.

¹⁷  Eur. Court H.R. Heaney and McGuinness v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para.44; Quinn v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para. 44.

¹⁸  Eur. Court H.R. Heaney and McGuinness v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Paras. 45, 46; Quinn v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Paras. 45, 46.

¹⁹  Eur. Court H.R. Heaney and McGuinness v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para. 51; Quinn v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para. 51.

²⁰  Eur. Court H.R. Heaney and McGuinness v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para. 53; Quinn v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para. 53.

²¹   Eur. Court H.R. Heaney and McGuinness v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para.54; Quinn v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para. 55.

²²  Eur. Court H.R. Heaney and McGuinness v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para. 55; Quinn v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para. 56.

²³  Eur. Court H.R. Heaney and McGuinness v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para. 59; Quinn v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para. 60. Обычно, признавая нарушение пункта 1 статьи 6 Конвнеции в связи с тем, что заявители были лишены права сохранять молчание и не давать изобличающих их показаний, Европейский Суд не считает необходимым отдельно рассматривать вопрос о том, имело ли место и нарушение презумпции невиновности. См.: Eur. Court H. R. Funke v. France, Judgment of 25 February 1993. Series A. No.256-A. Para. 45; Condron v. the United Kingdom, Judgment of 2 May 2000. Para. 72.

²⁴  Eur. Court H.R. Deweer v. Belgium, Judgment of 21 February 1980. Series A. No.35. Paras.42-47; Saunders v. the United Kingdom, Judgment of 17 December 1996. Reports. 1996-VI. Para. 67.

²⁵  Eur. Court H.R. Saunders v. the United Kingdom, Judgment of 17 December 1996. Reports. 1996-VI.

²⁶  Eur. Court H.R. Fayed v. the United Kingdom, Judgment of 21 September 1994. Series A. No.294-B. Para.61.

²⁷  В совпадающем мнении по данному делу судьи Ж. Де Мейера утверждалось, что разбирательство, проведенное инспекторами Министерства торговли и промышленности, не может быть отделено от процедуры предъявления "уголовного обвинения" (в смысле статьи 6 Конвенции) и фактически являлось частью уголовного процесса. А в совпадающих мнениях судей Б. Репика и Л.Э. Петтити отмечалось, что вопрос о том, что расследование инспекторов Министерства торговли и промышленности не связано с предъявлением уголовного обвинения, решен Судом без надлежащего обоснования.

²⁸  Eur. Court H.R. Saunders v. the United Kingdom, Judgment of 17 December 1996. Reports. 1996-VI.

²⁹  Eur. Court H.R. John Murrey v. the United Kingdom, Judgment of 8 February 1996. Reports. 1996-I. Para. 47; Condron v. the United Kingdom, Judgment of 2 May 2000. Para. 56; Heaney and McGuinness v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Papa. 47; Quinn v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Papa.47.

³⁰  Eur. Court H.R. Funke v. France, Judgment of 25 February 1993. Series A. No.256-A.

³¹  В особых мнениях судьи Н. Вальтикоса и присоединившегося к нему судьи Ф. Гёлыдаклю, а также судьи З.К.. Мартенса и присоединившегося к нему судьи П.Куриса выражалось несогласие с тем, что в данном деле имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции. Судьи подчеркивали, что право не свидетельствовать против себя самого не следует абсолютизировать, и публичный интерес защиты от сложных преступлений, совершаемых в сфере корпоративного бизнеса, с учетом специфики их характера и личности подозреваемых оправдывает систему расследования, предусмотренную Законом о компаниях 1985 года, и последующее использование в судебном процессе принудительно полученных в ходе него показаний обвиняемого.

³²  Eur. Court H.R. Heaney and McGuinness v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para.56; Quinn v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para. 57.

³³  Eur. Court H.R. Heaney and McGuinness v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para. 58; Quinn v. Ireland, Judgment of 21 December 2000. Para. 59.

³⁴  Eur. Court H.R. John Murrey v. the United Kingdom, Judgment of 8 February 1996. Reports. 1996-I. Para.46.

³⁵  Eur. Court H.R. John Murrey v. the United Kingdom, Judgment of 8 February 1996. Reports. 1996-I. Para. 47; Condron v. the United Kingdom, Judgment of 2 May 2000. Para. 56.

³⁶  Eur. Court H. R. Condron v. the United Kingdom, Judgment of 2 May 2000. Para. 60.

³⁷  Eur. Court H.R. John Murrey v. the United Kingdom, Judgment of 8 February 1996. Reports. 1996-I. Para.66; Condron v. the United Kingdom, Judgment of 2 May 2000. Para. 60.

³⁸  Eur. Court H. R. Condron v. the United Kingdom, Judgment of 2 May 2000. Para. 60.

³⁹  Eur. Court H.R. John Murrey v. the United Kingdom, Judgment of 8 February 1996. Reports. 1996-I.

⁴⁰  Отказ в доступе к услугам адвоката в течение первых 48 часов задержания допускается в соответствии с Актом о безопасности в Северной Ирландии от 1987 года, когда у полиции есть разумные основания полагать, что возможность воспользоваться помощью адвоката будет мешать сбору информации о совершении актов терроризма или создаст трудности для предотвращения таких актов (п. 64).

⁴¹  Eur. Court H.R. Condron v. the United Kingdom, Judgment of 2 May 2000.

⁴²  Eur. Court H.R. John Murrey v. the United Kingdom, Judgment of 8 February 1996. Reports. 1996-I. Para.51.

Содержание