ФАКТЫ
	A. Обстоятельства дела
	В. Внутреннее право и практика его применения
	ПРЕДМЕТ ЖАЛОБЫ
	ПРАВО

Краткое изложение решения

Решение состоит из трех разделов. В первом, озаглавленном «Факты», рассматриваются фактические обстоятельства дела в версии заявителей и в версии правительства России, а также внутреннее право и правоприменительная практика, относящиеся к обстоятельствам дела. Во втором – «Предмет жалобы» –

излагается правовое обоснования жалоб применительно к положениям Европейской Конвенции. В третьем разделе «Право» рассматривается вопрос о соответствии жалоб требованиям приемлемости, изложенным в ст.35 Конвенции, с учетом возражений, представленных Правительством России. Решение завершается выводом Суда о том, что он не усматривает в деле признаков несовместимости поданных жалоб с положениями Конвенции о защите прав человека и основных свобод или явной необоснованности и считает возможным их рассмотрение по существу.

ФАКТЫ

Первый заявитель, Медка Чучуевна Исаева, родилась в 1953 г. Второй заявитель, Зина Абдулаевна Юсупова, родилась в 1955 г. Третий заявитель, Либкан Базаева, родилась в 1949 г. Все они – граждане России и в 1999 – 2000 гг. проживали в Грозном. Они представлены перед Судом г-ном Кириллом Коротеевым, юристом «Мемориала», российской правозащитной неправительственной организации, находящейся в Москве, и г-ном Уильямом Боурингом, профессором Университета Северного Лондона.

А. Обстоятельства дела

Некоторые факты этого дела оспариваются сторонами. Из утверждений сторон они могут быть изложены следующим образом.

Атака на колонну гражданских лиц

Все три жалобы относятся к событиям 29 октября 1999 г., когда колонна автомашин с мирными жителями, направлявшимися из Грозного в Ингушетию (в этой колонне находились заявители и их семьи), была задержана возле блокпоста «Кавказ-1» на границе между Чечней и Ингушетией и затем подверглась нападению с воздуха со стороны самолетов федеральных вооруженных сил, в результате которого десятки мирных жителей были убиты или ранены.

Как утверждают заявители, им стало известно из объявлений по радио и телевидению, включая общероссийские каналы РТР и ОРТ, о том, что 29 октября 1999 г. будет открыт гуманитарный коридор для выхода мирных жителей из Грозного. Когда в этот день ранним утром они добрались до блокпоста «Кавказ-1», где к этому времени уже скопилась большая очередь автомашин, им было объявлено, что у военных нет приказа пропустить их в Ингушетию. Между тем машины продолжали прибывать, и колонна растянулась на несколько километров. В 11 часов утра военные объявили, что в этот день коридор не откроется, когда откроется – неизвестно, и потребовали, чтобы прилежащий к блокпосту участок дороги был очищен и чтобы все вернулись в Грозный. Колонна начала разворачиваться, но этот процесс проходил крайне медленно из-за большого скопления машин, стоявших в несколько рядов. Над колонной барражировали военные самолеты. Неожиданно они стали бомбить колонну. У Исаевой осколками были убиты дочь, сын и невестка, а сама она была ранена в правую руку. Юсупова получила осколочные ранения руки, шеи и бедра. У семьи Базаевой сгорела машина со всем находившимся в ней имуществом.

По версии правительства России, 29 октября чеченское представительство Красного Креста решило переместить свой офис в Ингушетию, однако не согласовало свои действия с военными властями, и когда колонна достигла блокпоста «Кавказ-1», он оказался закрыт. Конвой вынужден был вернуться в Грозный. На обратном пути к колонне присоединился «Камаз» с чеченскими боевиками. В это время два военных самолета СУ-25 проводили разведку и были обстреляны боевиками, находившимися в «Камазе», из крупнокалиберных пулеметов. В свою очередь, они обстреляли «Камаз» ракетами и уничтожили его. При этом были повреждены или уничтожены шесть других автомашин, в том числе машина местного Красного Креста, которая не имела соответствующих опознавательных знаков. Были убиты восемь мирных жителей, среди них двое сотрудников Красного Креста и трое родственников Исаевой, и трое ранены, в том числе Исаева и Юсупова. Согласно пресс-релизу, выпущенному в связи с указанным инцидентом пресс-службой ВВС, самолеты федеральных вооруженных сил были обстреляны из колонны грузовиков с боевиками и вооружением, двигавшейся по направлению от Назрани к Грозному, и в ответ выпустили по колонне несколько ракет, уничтожив два грузовика с боевиками. При этом никто из мирных жителей не пострадал.

В заявлении для прессы от 30 октября 1999 г. Международный Комитет Красного Креста утверждал со ссылкой на свое местное отделение, что 29 октября колонна автомашин, среди которой находились пять машин Красного Креста, подверглись ракетному нападению с воздуха. Все пять машин имели четкие опознавательные знаки, а на крыше грузовика был рисунок красного креста. В результате нападения было убито 25 гражданских лиц и около 70 было ранено.

Нападение на колонну широко освещалось в российских и зарубежных средствах массовой информации.

Расследование нападения

20 декабря 1999 г. по просьбе Исаевой Назранский районный суд установил факт смерти ее детей от осколочных ранений, полученных в результате бомбежки конвоя беженцев из Грозного на дороге «Кавказ» между населенными пунктами Шами-Юрт и Ачхой-Мартан 29.11.99 г. около 12 часов дня. В 2000 г. решение суда было отменено в порядке надзора Президиумом Верховного суда Ингушетии по протесту прокурора, и дело было направлено на новое рассмотрение.

По утверждению правительства России, 3 мая 2000 г. военной прокуратурой Северо-Кавказского военного округа было возбуждено уголовное дело по факту бомбардировки и проведены некоторые следственные действия (осмотр места происшествия, опрос 30 свидетелей, сбор относящихся к делу документов). 17 июня 2002 г. правительство уведомило Суд, что 7.09.01 г. расследование было прекращено за отсутствием состава преступления в действиях пилотов самолетов. Следствием было установлено, что в то время, когда пилоты обстреливали «Камаз» с боевиками, колонна мирных жителей неожиданно для них показалась из-за поворота и попала в зону поражения. «Пилоты не имели намерения убивать мирных жителей, они не предвидели и не могли предвидеть их гибель».

В. Внутреннее право и практика его применения

Перечисляются с изложением содержания положения Конституции и законов РФ, имеющие отношение к обстоятельствам дела:

Конституция РФ – ст. ст. 20, 46, 52, 53, 55 (ч. 3), 56;

Федеральный закон «Об обороне» – ст. 25;

Федеральный закон «О борьбе с терроризмом» – ст. 3, 13, 21;

ГПК РСФСР – ст. 225, гл. 24–1, ст. 126–127;

УПК РСФСР – ст. ст. 53, 108, 109, 113, 208, 209.

В заключение Суд констатирует, что в Чечне не было объявлено ни чрезвычайное, ни военное положение; что не принималось какого-либо закона, предусматривающего ограничение прав населения этой территории; что Российская Федерация не информировала Генерального Секретаря Совета Европы об отступлении от выполнения своих обязательств на этой территории, как это предусмотрено ст. 15 Конвенции.

ПРЕДМЕТ ЖАЛОБ

1. Ссылаясь на ст. 2 § 1 Конвенции, заявители жалуются на то, что их право на жизнь и право на жизнь их родственников было нарушено действиями российских вооруженных сил. Исаева и Юсупова жалуются также на то, что они подверглись бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в смысле ст. 3 Конвенции.

2. Ссылаясь на ст. 13 Конвенции, заявители жалуются на то, что не имели доступа к эффективным средствам правовой защиты, поскольку на территории Чечни не действовали правоприменительные органы, и были лишены возможности привлечь к суду тех, кто несет ответственность засмерть и увечья их родственников.

3. Третий заявитель (Базаева) жалуется на то, что уничтожение автомобиля, являющегося собственностью

ее семьи, вместе с находящимся в нем имуществом составляет нарушение ст. 1 Протокола № 1.

ПРАВО

Правительство России выдвинуло ряд возражений против признания жалоб приемлемыми.

Первое из них состоит в том, что полномочия представителей не заверены в нотариальном порядке, как этого требует внутреннее право. Отклоняя этот довод, Суд отмечает, что правительство не оспаривает статус заявителей как жертв предполагаемых нарушений Конвенции и подлинность их подписей. Правительство исходит из ошибочного представления о том, что полномочия представителей должны быть удостоверены в соответствии с внутренним правом, тогда как согласно Правилу 45(3) Правил процедуры Европейского суда для представительства в Суде достаточно простой письменной доверенности.

Второе возражение состоит в том, что заявители не исчерпали внутренних средств защиты нарушенного права. Хотя Правительство признает, что суды в Чечне перестали функционировать в 1996 г., оно утверждает, что заявители могли обратиться в суд по новому месту проживания или в Верховный суд. Кроме того, они могли обратиться в Главное управление Генеральной прокуратуры РФ по надзору за исполнением законов о федеральной безопасности и межнациональных отношениях на Северном Кавказе, расположенное в Ессентуках, – орган, в чью компетенцию входит получение информации о преступлениях и возбуждение уголовных дел. Оспаривая этот довод, заявители сослались на то, что формальные средства

защиты, на которые ссылается Правительство, являются неэффективными в смысле Конвенции и в силу этого исчерпание внутренних средств защиты не было для заявителей обязательным. В обоснование этого они приводят следующие аргументы.

Во-первых, анализируя текст Закона о борьбе с терроризмом, они указывают, что этот закон разрешает вмешательство антитеррористических подразделений в осуществление важнейших прав и свобод, но при этом не определяет пределы такого вмешательства и не предусматривает средств защиты для жертв такого вмешательства. Не содержит он и положений об ответственности должностных лиц за возможные злоупотребления властью.

Во-вторых, они ссылаются также на административную практику невыполнения требования о расследовании злоупотреблений, допускаемых военнослужащими и сотрудниками органов внутренних дел как во время войны, так и в мирное время. В обоснование этого довода они приводят фактические сведения, свидетельствующие а) о безнаказанности преступлений, совершаемых в период текущих военных действий (с 1999 г.); б) о безнаказанности преступлений, совершенных в период вооруженного конфликта 1994–1996 гг.; в) о безнаказанности насилия и жестокого обращения со стороны сотрудников ОВД по всей России; г) о безнаказанности насилия и жестокого обращения в самих армейских подразделениях.

В-третьих, они утверждают также, что независимо от наличия такой практики внутренние средства защиты являются неэффективными с точки зрения главной цели – предания виновных лиц суду (потому их исчерпание необязательно) и ссылаются на постановление Суда по делу Акдивар и другие против Турции. Они заявляют, что Российская Федерация не предоставила им средства правовой защиты «эффективного, доступного в теории и на практике в соответствующее время, то есть такого, которое было доступно, способно предоставить удовлетворение требований заявителя и предполагало обоснованные надежды на успех» (Постановление по делу Акдивар против Турции, 30 августа 1996 г., § 68). Что касается гражданского иска, то он в значительной мере бесперспективен, поскольку в соответствии со ст. 214(4) ГПК РСФСР суд обязан приостановить производство по делу до разрешения соответствующего уголовного дела. Кроме того, даже в случае успеха гражданское судопроизводство может привести только к выплате компенсации материального и морального вреда, но не к наказанию виновных. Что касается уголовного преследования, то, по их мнению, Закон о борьбе с терроризмом фактически освобождает от ответственности тех, кто совершает злоупотребления. Кроме того, прокуратура не является независимым органом расследования, свободным от политического давления, равно как военные суды, сформированные из военнослужащих, чье благосостояние и продвижение по службе находится в прямой зависимости от военных властей. В частности, они обращают внимание на то, что прокуратура, хотя она имела сведения о нападении на колонну не позднее 30 октября 1999 года, не предприняла никаких шагов для его расследования и не возбуждала уголовного дела вплоть до 3 мая 2000 г.

Суд приходит к выводу, что с учетом конкретных обстоятельств дела он не располагает достаточной информацией, позволяющей ему решить вопрос об исчерпании внутренних средств защиты. Более того, этот вопрос настолько тесно связан с существом дела, что было бы неправильно решать его на данной стадии судопроизводства. Поэтому Суд намерен рассмотреть этот довод Правительства при разрешении дела по существу.

Третье возражение Правительства касается существа жалоб. Не отрицая нападения на колонну беженцев 29 октября 1999 г. и его последствий, оно, тем не менее, указывает на то, что уголовное расследование было прекращено ввиду того, что действия пилотов являлись самозащитой в ответ на обстрел с земли и что они предвидели и не могли предвидеть, что применение силы затронет беженцев. В ответ на этот довод заявители указывают, что власти должны были принять специальные меры защиты конвоя при проведении военных операций в этот день и на этом участке дороги.

Суд считает, что, в свете утверждений сторон, дело поднимает серьезные вопросы права и факта в соответствии с Конвенцией, разрешение которых должно зависеть от исследования существа дела. Соответственно, Суд заключает, что жалобы не могут быть объявлены явно необоснованными в смысле статьи 35 § 3 Конвенции. Никакого другого основания для объявления их неприемлемыми не было установлено.

По этим основаниям Суд единогласно

добавляет к вопросам существа дела возражения Правительства в отношении неисчерпания средств правовой защиты;

объявляет жалобы приемлемыми без предопределения решения по существу дела.