"Гражданин Российской Федерации не может быть... выдан другому государству" (часть 1 статьи 61 Конституции Российской Федерации).

"В Российской Федерации не допускается выдача другим государствам лиц, преследуемых за политические убеждения, а также за действия (или бездействие), не признаваемые в Российской Федерации преступлением. Выдача лиц, обвиняемых в совершении преступления, а также передача осужденных для отбывания наказания в других государствах осуществляются на основе федерального закона или международного договора Российской Федерации" (часть 2 статьи 63 Конституции Российской Федерации).

1. В Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года (СЕД № 5) понятие "выдача" отсутствует, однако она регламентируется в ряде других документов. В соответствии с решением Европейской Комиссии по правам человека выдача означает перевод лица из-под одной юрисдикции под другую с целью предания его суду или исполнения вынесенного в отношении него наказания¹.

В комментариях отмечается, что Конвенция о защите прав человека и основных свобод не содержит положений, явно ограничивающих сферу применения выдачи. В частности, право не быть выданным не может выводиться из положений Конвенции². Данной позиции придерживалась и Европейская Комиссия по правам человека, отмечавшая, что в Конвенции не содержится каких-либо правил в отношении условий осуществления выдачи или процедуры принятия подобных решений³. Вместе с тем Комиссия исходила из того, что, хотя выдача как таковая не регламентируется в Конвенции, Договаривающиеся Стороны согласились ограничивать свободное осуществление полномочий, предоставляемых им в соответствии с общим международным правом, включая полномочия по контролю въезда и выезда иностранцев в той мере и в тех пределах, которые предполагают обязательства, принятые ими в соответствии с Конвенцией⁴.

2. Европейская Комиссия в своих решениях неоднократно подчеркивала, что характер обращения с лицами, подлежащими выдаче, в запрашивающем государстве может оказывать влияние на признание ее допустимости⁵. Согласно сложившейся практике, существенное значение имеет объективная опасность бесчеловечного обращения с лицом, подлежащим выдаче, в запрашивающем государстве. Ответственность запрашиваемого государства за бесчеловечное обращение Комиссия вывела из положений статьи 3 (запрещение пыток) и статьи 1 (обязательство соблюдать права человека), взятых совместно. По мнению Комиссии, в случае неизбежного бесчеловечного обращения решение о выдаче правонарушителя влечет ответственность запрашиваемого государства в соответствии со статьей 1 Конвенции⁶. Впоследствии она подтвердила данную правовую позицию, основывающуюся на безусловном характере положений статьи 3 Конвенции и обязательствах, которые данная статья, взятая в совокупности со статьей 1, возлагает на Договаривающие Стороны, - защищать "каждого, находящегося под их юрисдикцией", от реальной опасности подобного обращения в связи с его необратимым характером⁷.

В комментариях практики Европейской Комиссии отмечается, что запрашиваемая сторона не может быть освобождена от ответственности за обращение, представляющее собой нарушение прав человека, в запрашивающем государстве на том основании, что данные действия осуществляются органами публичной власти другого государства. Запрашиваемая сторона отвечает за последствия своих действий в иностранном государстве, так как нарушение прав человека явилось следствием акта передачи лица под иностранную уголовную юрисдикцию. Таким образом, речь идет не о косвенной ответственности за неправомерные действия другого государства, а об ответственности запрашиваемого государства за его собственные ошибки⁸.

Следует отметить, что Комиссия по правам человека достаточно жестко трактовала вопрос о приемлемости жалоб в отношении применения статьи 3 Конвенции к делам о выдаче. Лишь незначительное число жалоб было признано таковыми⁹. Кроме того, позиция Комиссии постоянно эволюционировала. В первых решениях она требовала, чтобы заявитель доказал, что права человека, находящиеся под защитой Конвенции, в запрашивающем государстве либо вообще не признаются, либо серьезно нарушаются¹⁰. Впоследствии Комиссия признала, что преследование на основании расы, религии, гражданства или политических взглядов может представлять собой нарушение статьи 3 Конвенции¹¹. В ранних решениях по делам, связанным с выдачей, Комиссия исходила из презумпции соблюдения Конвенции государствами-членами¹², однако впоследствии она отошла от этой позиции.

Европейский Суд по правам человека впервые рассмотрел вопрос о том, может ли выдача лица третьему государству, не являющемуся Стороной Конвенции, повлечь за собой ответственность государства-участника в соответствии со статьей 3, в деле Сёринг против Соединенного Королевства¹³. Заявитель - гражданин Германии совершил в Соединенных Штатах Америки в 1985 году в возрасте 18 лет убийство родителей своей подруги, скрылся и затем был задержан в Великобритании. Власти Соединенного Королевства получили два запроса о выдаче - из США, страны совершения преступления, от 31 июля 1986 года и из Германии, гражданином которой являлся Сёринг, от 11 марта 1987 года в связи с одним и тем же преступлением. Британские власти признали целесообразным выдачу заявителя стране совершения преступления. Сёринг, которому в соответствии с законодательством штата Вирджиния грозила смертная казнь за убийство при отягчающих обстоятельствах, обратился в Европейскую Комиссию с жалобой на нарушения ряда статей Конвенции, которые будут иметь место в случае его выдачи Соединенным Штатам Америки. В частности, по мнению заявителя, Соединенное Королевство нарушало положения статьи 3, подвергая его "синдрому камеры смертников"¹⁴.

Правительство Великобритании высказало традиционную точку зрения в отношении экстрадиции. Оно полагало, что статья 3 не должна толковаться как возлагающая ответственность на государство-участника Конвенции за действия, имеющие место за пределами его юрисдикции, и что гарантии статьи 3 явно преувеличиваются, когда утверждается, что, выдавая преступника, скрывающегося от правосудия, выдающее государство "подвергает" его наказанию или обращению, которое явится следствием его осуждения. В субсидиарном порядке британское правительство утверждало, что статья 3 Конвенции в делах об экстрадиции применима лишь тогда, когда характер обращения или наказания в других государствах предрешен, неотвратим и серьезен. Если же в отношении этого возможны лишь предположения, то требуется достоверно доказать, что плохое обращение действительно будет иметь место (п. 83).

В решении от 7 июля 1989 года Суд отметил, что Конвенция не защищает право не быть выданным как таковое, что следует из пункта 1 (f) статьи 5, разрешающего законный арест лица, против которого применяются меры по выдаче. Тем не менее в той мере, в которой решение об экстрадиции влечет отрицательные последствия для осуществления права, гарантированного Конвенцией, выдача может повлечь за собой обязанность государства-участника Конвенции обеспечить защиту, предусмотренную Конвенцией, если эти последствия не носят слишком отдаленного характера (п. 85).

Европейский Суд и Европейская Комиссия исходят из того, что возможные нарушения определенных прав человека могут сами по себе являться препятствием для выдачи, однако это касается не всех прав, закрепленных в Конвенции. В решении Суда по делу Сёринга отмечается, что статья 1 Конвенции не может быть истолкована как содержащая общий принцип, согласно которому государство-участник не может выдать лицо, если не будет уверено, что условия, ожидающие его в стране, которой он выдается, находятся в полном соответствии со всеми гарантиями, предусмотренными Конвенцией (п. 86).

Суд счел, что при толковании и применении понятия "бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание" в делах об экстрадиции необходимо принять во внимание ряд факторов. При определении пределов применения Конвенции и ее статьи 3 нельзя игнорировать благую цель экстрадиции, состоящую в том, чтобы скрывающийся от правосудия преступник не смог уклониться от правосудия (п. 86). По мере того как упрощается передвижение по всему миру и преступность приобретает все большее международное измерение, в интересах государств становится все более необходимым, чтобы подозреваемые в преступлениях лица, скрывающиеся от правосудия за границей, предстали перед судом. И наоборот, создание безопасных убежищ для скрывающихся от правосудия не только опасно для укрывающих их государств, но и подрывает основы института выдачи (п. 89).

Вместе с тем судьи сочли, что основополагающим ценностям Конвенции вряд ли соответствовала бы выдача преступника, скрывающегося от правосудия, другому государству, если заведомо известно, что он может быть подвергнут пыткам, каким бы жестоким ни было преступление, в котором он обвиняется. Экстрадиция при таких обстоятельствах явно вступает в противоречие с духом и смыслом статьи 3 (п. 88). В данном решении Суд отошел от своего обычного подхода разрешать вопросы, связанные с реальными, а не с вероятными нарушениями Конвенции, и признал, что в тех случаях, когда заявитель утверждает, что решение о его экстрадиции приведет к нарушению статьи 3 в силу предсказуемых последствий, необходим отход от этого принципа ввиду серьезности и необратимости предполагаемого вреда (п. 90).

По мнению Суда, решение государства о выдаче может рассматриваться как нарушение статьи 3 и повлечь ответственность в соответствии с Конвенцией, если имелись веские основания полагать, что выданное лицо столкнется с реальной опасностью подвергнуться пыткам либо бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию в стране, требующей его экстрадиции¹⁵. Чтобы возложить такую ответственность, необходимо оценить условия в этой стране и сопоставить их с требованиями статьи 3 Конвенции. При этом вопрос об ответственности страны, в которую осуществляется экстрадиция, не возникает ни в соответствии с общим международным правом, ни в соответствии с Конвенцией. На основании ее положений может идти речь только об ответственности государства-участника, осуществляющего экстрадицию, если в результате его действий лицо стало объектом плохого обращения, запрещенного Конвенцией (п. 91).

В решении по делу Сёринга Суд провел различие между самой смертной казнью и обстоятельствами ее применения. Он указал, что статья 3 Конвенции не может толковаться как запрещающая смертную казнь вообще, так как подобный подход сводит на нет положение пункта 1 статьи 2 Конвенции. Кроме того, положения Протокола № 6 к Конвенции показывают, что для введения нового обязательства по отмене смертной казни в мирное время государства-участники использовали обычный способ дополнения Конвенции - принятие факультативного акта, позволяющего каждому государству определить время принятия на себя такого обязательства (п. 103).

Вместе с тем процедура вынесения или приведения в исполнение смертного приговора, личные обстоятельства конкретного осужденного, несоразмерность наказания тяжести совершенного преступления, а также условия заключения в ожидании приведения приговора в исполнение являются факторами, которые, по мнению Суда, могут дать основания для рассмотрения обращения с осужденным или наказания, которому он подвергается, как нарушения запрета, содержащегося в статье 3 Конвенции (п. 104). В данном конкретном случае, учитывая значительную продолжительность нахождения в камере смертников в экстремальных условиях, в состоянии постоянной и все возрастающей подавленности в ожидании приведения в исполнение смертного приговора¹⁶, а также личные обстоятельства заявителя, в особенности его возраст и психическое состояние в момент совершения преступления¹⁷, судьи решили, что выдача заявителя США означала бы для него реальный риск подвергнуться обращению, запрещенному статьей 3 (п. 111).

Судья Ж. Де Мейер в своем совпадающем мнении акцентировал особое внимание на том, что выдача заявителя Соединенным Штатам означала бы также и нарушение его права на жизнь. По мнению судьи, когда речь идет о праве на жизнь, ни одно государство, к которому обратились с запросом о выдаче, не имеет права допустить, чтобы запрашивающее государство предприняло такие действия, которые оно само не имеет права совершить. Если внутреннее право государства не предусматривает смертной казни за преступление, в связи с совершением которого поступил запрос о выдаче, оно не имеет права создавать такую ситуацию, когда за это же преступление лицо может быть лишено жизни по решению другого государства.

Кроме того, судья Де Мейер подчеркнул, что смертная казнь не соответствует современному уровню развития европейской цивилизации, а выдача лица при подобных обстоятельствах несовместима с европейскими стандартами правосудия и противоречит публичному порядку в Европе. Ни одно из государств-участников Конвенции, даже если оно еще не ратифицировало Протокол № 6 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, не имеет права выдать какое-либо лицо, если в результате этого оно подвергнется риску быть казненным в государстве, запрашивающем об экстрадиции.

В решении по делу Сёринга Европейский Суд также признал, что в делах об экстрадиции возможно применение не только статьи 3 Конвенции, но и статьи 6 (право на справедливое судебное разбирательство). Заявитель считал, что его права, предусмотренные пунктом 3(с) статьи 6 Конвенции, могут быть нарушены в случае экстрадиции в США, поскольку в соответствии с законом штата Вирджиния ему не будет обеспечена возможность пользоваться услугами защитника бесплатно. Признав необоснованными подобные утверждения заявителя, Суд тем не менее не исключил, что в особых случаях может возникнуть вопрос о нарушении статьи 6 в результате решения об экстрадиции, если скрывающийся от правосудия преступник столкнулся с тем, что грубейшим образом нарушено его право на справедливое судебное разбирательство или существует опасность подобного нарушения в стране, требующей его выдачи (п. 113). Таким образом, Суд создал предпосылки для возможного признания соответствующей ответственности запрашиваемого государства в будущем.

Ранее Комиссия по правам человека придерживалась принципиально иной позиции, полагая, что в случае экстрадиции ответственность запрашиваемого государства за возможные нарушения прав человека в запрашивающем государстве ограничивается статьей 3 Конвенции и не распространяется на все другие гарантированные ею права, в частности и на права, предусмотренные статьей 6. Так, Комиссия признала неприемлемой жалобу заявителя, подозреваемого в дезертирстве из армии, который утверждал, что в случае его выдачи Индии он будет лишен права на справедливое судебное разбирательство в течение разумного срока¹⁸. Комментаторы Конвенции объясняют подобную позицию тем, что при ином подходе правонарушитель может избежать наказания, поскольку государства сравнительно редко преследуют в судебном порядке лиц, в выдаче которых они отказали¹⁹.

3. В деле Сёринга впервые оспаривалась допустимость выдачи как таковой. В других жалобах внимание акцентировалось на том, что арест или заключение под стражу лица, в отношении которого применяются меры по выдаче, противоречат положениям статьи 5 Конвенции²⁰. Пункт 1 (f) статьи 5 предполагает, что задержание не должно иметь никаких иных целей, кроме предотвращения незаконного въезда иностранца на территорию страны и обеспечения его высылки или выдачи²¹. Вместе с тем пункт 1 (f) статьи 5 предусматривает определенные гарантии: арест или задержание лица должны быть законными, то есть данные меры не могут применяться произвольно, противоречить нормам внутреннего и международного права, а положения законодательства о выдаче должны быть доступными и четкими²². Кроме того, период задержания не может необоснованно продлеваться, что следует из статьи 18 Конвенции, согласно которой ограничения прав и свобод, допускаемые в Конвенции, не должны применяться для иных целей, нежели те, для которых они были предусмотрены²³.

При рассмотрении жалоб на нарушения пункта 1 (f) статьи 5 Конвенции Европейский Суд часто сталкивается с такими ситуациями, когда заключение под стражу осуществляется по ряду оснований, в том числе и в связи с принятием мер по выдаче. Как правило, заявители утверждали, что их заключение под стражу было чрезмерно длительным и осуществлялось с иными целями, чем предусмотренные пунктом 1 (f) статьи 5. Европейский Суд неоднократно подчеркивал, что в делах о выдаче большое значение имеют положения пункта 4 статьи 5²⁴, согласно которым каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если заключение признано судом незаконным.

В решении по делу Квинн против Франции от 22 марта 1995 года²⁵ Суд отметил, что положения пункта 1 (f) статьи 5 прежде всего требуют, чтобы содержание лица под стражей с целью выдачи было законным, что предполагает соответствие предпринятых мер процедурам, предусмотренным в законе. Отсылая преимущественно к внутреннему праву страны, Конвенция в то же время предписывает, чтобы любое лишение свободы осуществлялось в соответствии с целями статьи 5, то есть индивид должен быть защищен от произвола (п. 47). По мнению Суда, из французского и английского текстов пункта 1 (f) статьи 5 явствует, что лишение свободы оправдано только во время осуществления процедур, связанных с выдачей, и если данные процедуры не осуществляются с должной тщательностью, то содержание под стражей перестает быть оправданным (п.48).

В данном деле заявитель - гражданин США, проживающий в Париже, считал, что французские власти, заключая его под стражу в связи с процедурой выдачи Швейцарии, на самом деле стремились обеспечить, чтобы он предстал перед судом в уголовном процессе в самой Франции. Кроме того, заявитель полагал, что двухлетнее содержание под стражей представляет собой злоупотребление властью, поскольку процедуры, связанные с выдачей, как правило, осуществляются достаточно быстро. В отличие от Комиссии Суд не нашел в действиях французских властей доказательств того, что содержание под стражей преследовало иные цели, чем предусмотренные в пункте 1 (f) статьи 5. По мнению Суда, то обстоятельство, что два расследования - по поводу выдачи и в связи с возбуждением уголовного дела во Франции - осуществлялись одновременно, нельзя рассматривать как злоупотребление (п. 47). Вместе с тем судьи сочли, что содержание под стражей было необоснованно долгим; на различных стадиях меры, связанные с выдачей, осуществлялись со значительными проволочками и общая продолжительность данных процедур была чрезмерной.

В деле Скотт против Испании²⁶ заявитель - гражданин Великобритании находился под стражей в течение четырех лет в связи с процедурами по его выдаче Великобритании, в том числе 2 года 6 месяцев и 29 дней - на основании судебных приказов в связи с расследованием дела об изнасиловании гражданки Финляндии на территории Испании. Заявитель полагал, что после принятия Советом Министров решения о его выдаче Соединенному Королевству единственным основанием для содержания его под стражей было расследование дела об изнасиловании.

Европейский Суд, внимательно рассмотрев все обстоятельства дела, согласился с заявителем, что в определенный период его пребывание под стражей было обусловлено расследованием дела об изнасиловании (п. 52). Вместе с тем судьи отметили, что в деле Скотта вопрос о законности сроков содержания под стражей в связи с выдачей невозможно отделить от рассмотрения вопроса о соблюдении пункта 3 статьи 5 Конвенции, касающегося права на судебное разбирательство в разумные сроки (п. 61). Суд признал, что, хотя затягивание сроков содержания под стражей и было обусловлено расследованием обвинения в изнасиловании, испанские судьи действовали в рамках полномочий, предоставленных им законодательством страны, допускающим отсрочку выдачи лица, в отношении которого проводится уголовное расследование (п. 75).

С подобным подходом не согласился судья Б. Репик. В особом мнении он подчеркнул, что заключение под стражу заявителя базировалось на двух различных правовых основаниях и двух разных видах судебных приказов, между которыми Европейская конвенция проводит четкое различие. Тот факт, что два расследования проводились одновременно, не предоставляет Суду права рассматривать эти два основания для заключения под стражу как идентичные и не освобождает его от обязанности исследовать их по отдельности, что, однако, не означает, что при оценке разумности срока содержания под стражей Суд не может принять во внимание весь срок заключения. Судья Репик подчеркнул, что пункт 1 (f) статьи 5 Конвенции предполагает возможность контроля за законностью содержания под стражей лица, в отношении которого принимаются меры по выдаче. И английский, и французский тексты Конвенции подразумевают, что лишение свободы является оправданным только в тех случаях, когда осуществляются процедуры, связанные с выдачей. Соответственно, если подобные процедуры не осуществляются с должной тщательностью или пребывание под стражей обусловлено иными целями, лишение свободы прекращает быть оправданным с точки зрения пункта 1 (f) статьи 5 Конвенции. По мнению судьи Репика, в любом случае содержание г-на Скотта под стражей не может быть признано оправданным.

В деле Коломпар против Бельгии заявитель утверждал, что его содержание под стражей в связи с выдачей на самом деле осуществлялось с иной целью - исполнения приговора, вынесенного в отношении него бельгийским судом. Кроме того, процедуры по поводу выдачи не проводились в разумные сроки. Суд отметил, что в данном случае периоды содержания под стражей в связи с расследованием уголовного дела и в связи с выдачей частично совпадали (п. 36). По мнению Суда, содержание заявителя под стражей в связи с выдачей в принципе соответствовало положениям пункта 1 (f) статьи 5 (п. 36). Отметив, что срок заключения был чрезмерно продолжительным - свыше 2 лет и 8 месяцев (п.40), Суд вместе с тем не нашел нарушений в действиях бельгийских властей, поскольку задержки были вызваны поведением самого заявителя, который не представлял необходимые документы в установленные сроки в суде первой инстанции и требовал отложить рассмотрение дела в апелляционной инстанции (п.42).

В деле Боцано против Франции²⁷ Суд столкнулся с проблемой высылки, которая, по существу, являлась замаскированной выдачей. Заявитель, осужденный заочно в Италии к пожизненному заключению за убийство 13-летней гражданки Швейцарии, скрылся во Франции, где жил по фальшивым документам. В ходе обычной проверки документов он был арестован, а через несколько дней из Италии поступил запрос о его выдаче. Апелляционный суд Лиможа отказал в экстрадиции, поскольку итальянская процедура рассмотрения дел в отсутствие обвиняемого несовместима с французским публичным правопорядком. Боцано продолжал находиться в тюрьме в Лиможе, так как с него не были сняты обвинения в использовании поддельных документов. Через месяц после освобождения из-под стражи Боцано был задержан на улице полицейскими в штатском, которые в ту же ночь (с 26 на 27 ноября 1979 года) доставили его к границе и передали швейцарской стороне. Вскоре он был выдан Италии. Через два года декрет о его высылке был аннулирован административным трибуналом Лиможа.

Боцано подал жалобы в отношении всех трех государств, но только одна из них - в отношении Франции - была признана Комиссией по правам человека приемлемой. В решении от 18 декабря 1986 года Европейский Суд установил, что лишение заявителя свободы в ночь с 26 на 27 ноября 1979 года не было законным с точки зрения положений пункта 1 (f) статьи 5 Конвенции, а также было несовместимо с правом заявителя на безопасность. Лишение свободы подобным образом фактически представляло собой замаскированную форму выдачи, направленную на то, чтобы обойти решение Апелляционного суда Лиможа, и не являлось "заключением под стражу", необходимым при обычном осуществлении мер по высылке (п. 60).

Суд отметил, что "законность" предполагает отсутствие произвола (п. 59), а это не было характерно для дела Боцано. В частности, государственные органы ждали почти месяц, прежде чем предъявить приказ о депортации, хотя не представляло сложности найти заявителя в Лиможе, поскольку сначала он находился в тюрьме, а потом под судебным надзором. Франция вела переговоры о высылке только со Швейцарией, у которой имелся договор о выдаче с Италией и где еще в 1976 году был выдан ордер на арест заявителя с целью его экстрадиции в Италию. Боцано не была предоставлена возможность выбора страны высылки. Кроме того, его увезли от ближайшего пограничного пункта - с Испанией - за несколько сотен километров.

4.  Европейская Комиссия неохотно применяла статью 6 Конвенции в делах об экстрадиции в отношении нарушений, допущенных запрашиваемым государством. Она считала, что гарантии пунктов 2 и 3 данной статьи не распространяются на процедуры по выдаче, поскольку они, по существу, не являются частью уголовного процесса, а лицо, в отношении которого поступил запрос о выдаче, не может быть признано "обвиняемым" в смысле статьи 6²⁸. В деле Кирквуд против Соединенного Королевства²⁹ заявитель полагал, что ему не были предоставлены гарантии, предусмотренные пунктом 3(d) статьи 6 Конвенции, при осуществлении процедур, связанных с выдачей. В частности, он утверждал, что не имел возможности задать вопросы свидетелю, который давал показания против него в период его содержания под стражей. Комиссия не сочла его доводы обоснованными, указав, что при осуществлении процедур, связанных с выдачей, в период содержания под стражей не определяется виновность или невиновность обвиняемого. Впоследствии Комиссия признала допустимость применения статьи 6 к процедурам, связанным с экстрадицией, осуществляемым в судебном порядке, и стала рассматривать выдачу как временную меру, представляющую собой часть общего уголовного процесса, на которую поэтому могут распространяться гарантии статьи 6 Конвенции³⁰.

5.  Европейская конвенция о выдаче от 13 декабря 1957 года (СЕД №24) предусматривает обязательство государств выдавать друг другу всех лиц, в отношении которых компетентные органы запрашивающей Стороны ведут судебное разбирательство в связи с каким-либо правонарушением, а также лиц, которые разыскиваются указанными органами для приведения в исполнение приговора или распоряжения о задержании (статья 1). При этом речь идет о правонарушениях, за которые и в запрашивающем, и в запрашиваемом государстве предусматривается максимальное наказание в виде лишения свободы на срок не менее одного года или более строгое наказание. В тех случаях, когда осуждение и лишение свободы или постановление о задержании имеют место на территории запрашивающей Стороны, установленный срок наказания должен составлять не менее четырех месяцев (пункт 1 статьи 2). При поступлении конкурирующих запросов из нескольких государств запрашиваемое государство принимает решение с учетом всех обстоятельств, и в особенности тяжести и места совершения правонарушения, гражданства лица, возможности последующей выдачи другому государству (статья 17).

В Конвенции не предусматривается запрет на выдачу граждан страны, Договаривающимся Сторонам лишь предоставляется возможность отказать в выдаче собственных граждан (пункт 1 (а) статьи 6). Следует отметить, что гражданство определяется на момент принятия решения о выдаче, однако, если лицо признается гражданином запрашиваемой Стороны в период после принятия решения о выдаче, но до передачи лица, запрашиваемая Сторона может воспользоваться возможностью, предусмотренной в пункте 1 (а) статьи 6 (пункт 1 (с) статьи 6). Конвенция не предполагает выдачу в связи с политическими правонарушениями и правонарушениями, связанными с ними (статья 3), а также в связи с воинскими правонарушениями, которые не являются правонарушениями в соответствии с обычным уголовным правом (статья 4).

Запрашиваемое государство может отказать в выдаче по ряду оснований, в том числе в связи с истечением срока давности (статья 10). Особое значение имеет статья 11 Конвенции, которая предусматривает возможность отказа в выдаче, если законодательством запрашивающего государства за правонарушение, в связи с которым поступил запрос, предусматривается смертная казнь, а в запрашиваемом государстве смертная казнь за данное правонарушение отменена de jure (не предусмотрена законом) или de facto (не приводится в исполнение) и запрашивающей Стороной не представлены достаточные гарантии того, что смертный приговор не будет приведен в исполнение.

Как отмечается в комментариях, государства-участники стремились защитить лиц, в отношении которых поступал запрос о выдаче, от нарушений их права на справедливое судебное разбирательство в запрашивающем государстве³¹. Ряд государств сделали оговорки при подписании Европейской конвенции о выдаче, в частности Голландия в отношении вынесения судебного решения в отсутствие обвиняемого. Впоследствии некоторые из положений, содержащихся в оговорках, нашли отражение в Дополнительных протоколах к данной Конвенции.

В Дополнительном протоколе к Европейской конвенции о выдаче от 15 октября 1975 года (СЕД №86) были обозначены правонарушения, которые не могут рассматриваться как политические применительно к проблеме выдачи (статья 1). Речь идет о преступлениях против человечества, указанных в Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1948 года; правонарушениях, предусмотренных в статье 50 Женевской конвенции об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях 1949 года, статье 51 Женевской конвенции об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море 1949 года, статье 130 Женевской конвенции об обращении с военнопленными 1949 года и в статье 147 Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны 1949 года; а также о любых сравнимых нарушениях законов и обычаев войны, действующих на момент вступления Протокола в силу.

Во Втором дополнительном протоколе к Европейской конвенции о выдаче от 17 марта 1978 года (СЕД № 98) предусматривалась возможность отказа в выдаче лица для приведения в исполнение приговора или постановления о задержании, если решение было вынесено в его отсутствие (статья 3). В подобных случаях отказ считается допустимым, если запрашиваемое государство считает, что процедура, повлекшая за собой указанное постановление, не удовлетворяла минимальным правам на защиту, признанным за любым лицом, обвиняющимся в уголовном правонарушении. Вместе с тем в случае предоставления запрашивающей Стороной заверений, гарантирующих лицу, в отношении которого поступил запрос о выдаче, право на повторное судебное разбирательство, обеспечивающее соблюдение права на защиту, выдача осуществляется.

6. Вопросы выдачи преступников в той или иной мере затрагивают многие конвенции Совета Европы, действующие в сфере уголовного права и криминологии. В Европейской конвенции о пресечении терроризма от 27 января 1977 года (СЕД № 90) подчеркивается, что выдача является особенно эффективным средством обеспечения неотвратимости уголовного преследования и наказания лиц, совершивших террористические акты (преамбула). Данная Конвенция расширяет круг правонарушений, которые не квалифицируются для целей выдачи как политические или как связанные с ними либо как совершаемые по политическим мотивам. В их число включены правонарушения, подпадающие под действие положений Конвенции о борьбе с незаконным захватом воздушных судов, подписанной в Гааге 16 декабря 1970 года, и Конвенции о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации, подписанной в Монреале 23 сентября 1971 года; правонарушения, связанные с покушением на жизнь, физическую неприкосновенность или свободу лиц, пользующихся международной защитой³², либо с похищением, захватом заложников или незаконным насильственным удержанием людей, а также с применением бомб, гранат, ракет, автоматического стрелкового оружия, взрывных устройств, вложенных в письма или посылки, если подобное применение создает опасность для людей (пункты (а)-(е) статьи 1). При этом правонарушением признается и покушение на совершение указанных деяний, а правонарушителями считаются не только исполнители, но и их сообщники (пункт (f) статьи 1).

Конвенция предоставляет государствам-участникам возможность не квалифицировать для целей выдачи в качестве политических правонарушений или правонарушений, связанных с ними либо совершаемых по политическим мотивам, иные тяжкие насильственные правонарушения, направленные против жизни, физической неприкосновенности или свободы личности, а также тяжкие правонарушения, связанные с нанесением ущерба имуществу, если они создают коллективную опасность для людей (статья 2). При этом правонарушением признается и покушение на совершение указанных деяний, а правонарушителями считаются не только исполнители, но и их сообщники.

Вместе с тем положения Конвенции не могут толковаться как устанавливающие обязательства по выдаче или об оказании взаимной правовой помощи, если у запрашиваемого государства есть веские основания полагать, что просьба запрашивающей Стороны была направлена с целью преследования или наказания лица на основании его расы, религии, гражданства³³или политических взглядов либо что положение данного лица может быть ухудшено по одной из этих причин (статья 5, пункт 2 статьи 8).

В Рекомендации 1426 (1999) "Европейская демократия лицом к лицу с терроризмом"³⁴, принятой после взрывов жилых домов в городах Российской Федерации, Парламентская Ассамблея отмечала разнообразие форм терроризма в государствах-членах Совета Европы и серьезность угрозы, которую он представляет для демократического общества, посягая на основное право человека - право на жизнь (пункт 4). Выдача лиц, обвиняемых в совершении преступлений террористического характера, рассматривается Парламентской Ассамблеей как антитеррористическая мера (пункт 16). Ассамблея рекомендовала Комитету Министров пересмотреть Европейскую конвенцию о пресечении терроризма и расширить содержание понятия "уголовные преступления террористического характера", распространив его и на подготовку к совершению данных преступлений, участие в террористических организациях, финансирование и материально-техническое обеспечение подготовки преступлений, покушение на собственность и материальные ресурсы, а также дополнить Европейскую конвенцию о выдаче концепцией политических преступлений, предусмотреть упрощенную процедуру выдачи и указать меры, направленные на предотвращение нарушения права на убежище (подпункты (i), (ii) и (iv) пункта 16).

В Рекомендации 1044 (1986) "О международной преступности"³⁵ Парламентская Ассамблея Совета Европы высказала озабоченность в связи с увеличением числа международных преступлений, которые носят преимущественно организованный характер (пункт 1), и признала, что неконтролируемая организованная преступность должна рассматриваться в качестве одной из наиболее серьезных угроз для верховенства права и индивидуальных прав и свобод (пункт 3). Ассамблея предложила ряд мер в области борьбы с международной преступностью, в частности рекомендовала Комитету Министров призвать правительства тех государств, которые ратифицировали Европейскую конвенцию о выдаче, изучить возможность сокращения числа оговорок в соответствии с пунктом 2 статьи 26 данной Конвенции³⁶ (подпункт (b)(iv) пункта 14).

В Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию от 27 января 1999 года (СЕД № 173) выдача регламентируется в главе, посвященной международному сотрудничеству. Уголовные правонарушения, перечисленные в данной Конвенции³⁷, рассматриваются как преступления, влекущие выдачу, в соответствии с любым из договоров о выдаче, действующих между Сторонами (пункт 1 статьи 27). Если Сторона, в которой наличие соответствующего договора является условием выдачи, получит запрос от другой Стороны, с которой у нее не заключен подобный договор, то она может рассматривать Конвенцию об уголовной ответственности за коррупцию в качестве правового основания для выдачи в отношении любого уголовного правонарушения, предусмотренного в данной Конвенции (пункт 2 статьи 27).

В соответствии с Европейской конвенцией о взаимной правовой помощи по уголовным делам от 20 апреля 1959 года (СЕД № 30) запрашиваемая Сторона должна выполнить любое судебное поручение, направленное судебными органами запрашивающей Стороны, в целях получения свидетельских показаний либо передачи вещественных доказательств, материалов или документов (пункт 1 статьи 3). Вместе с тем в отношении проведения обыска или наложения ареста на имущество она может сделать оговорку, что выполнение подобных судебных поручений возможно только при соблюдении определенных условий. В частности, правонарушения, с которыми связано подобное поручение, должны относиться к числу преступлений, в отношении которых допускается выдача (пункт 1 (b) статьи 5).

Согласно Европейской конвенции о передаче судопроизводства по уголовным делам от 15 мая 1972 года (СЕД № 73), любое государство-участник данной Конвенции может обратиться с просьбой к другой Стороне начать расследование в отношении лица, совершившего преступление в соответствии с законодательством первого государства (пункт 1 статьи 6). В частности, подобная просьба может поступить в том случае, если запрашивающее государство полагает, что не может само исполнить приговор суда, даже при использовании института выдачи, а запрашиваемое государство это сделать может. Кроме того, если лицо будет осуждено в запрашивающем государстве, данное государство может обратиться к другому государству-участнику Конвенции с просьбой о передаче судопроизводства по уголовным делам в предусмотренных случаях, если запрашивающее государство не может само исполнить приговор суда, даже при использовании института выдачи, а запрашиваемое государство в принципе не допускает исполнения решений иностранных судов или отказывается их исполнять (пункт 2 статьи 6).

---

¹  Eur. Commission H.R. Application 6242/73, Decision of 27 May 1974. Yearbook. 1974. No. 17. P.458 (476-478).

²  Vogler T. The Scope of Extradition in the Light of the European Convention on Human Rights // Protection Human Rights: the European Dimension. Studies in Honour of Gerard J. Wiarda. Koln, 1988. P. 663.

³  Eur. Commission H.R. Application 2143/64, X v. Austria and Yugoslavia, Decision of 30 June 1964. Yearbook. 1964. No.7. P.314, 328.

⁴  Eur. Commission H.R. Application 19689/83. DR. 1984. No.37. P.225, 233.

⁵  В литературе со ссылкой на опубликованные в 1984 году Советом Европы Дигесты прецедентного права Страсбурга отмечается, что Комиссия приняла свыше 40 подобных решений. См.: Vogler T. Op. cit. P. 664.

⁶  Eur. Commission H.R. Application 1038/83. DR. 1983. No.36. P.209, 219.

⁷  Eur. Commission H.R. Application 10479/83, Kirkwood v. the United Kingdom, Decision of 12 March 1984. DR. 1984. No. 37. P. 158, 183.

⁸  Vogler T. Op. cit. P. 667.

⁹  Van den Wyngaert С Applying the European Convention on Human Rights to Extradition: Opening Pandora's Box? // International and Comparative Law Quarterly. 1990. Vol.39. Part 4. P.766.

¹⁰  Eur. Commission H.R. Application 1802/62, Kuzbari v. Federal Republic of Germany, Decision of 26 March 1963. CD. 1963. P. 10, 26.

¹¹  Eur. Commission H.R. Application 10308/83, Altun v. Federal Republic of Germany, Decision of 3 May 1983. DR. 1983. P. 36, 209.

¹²  Eur. Commission H.R. Application 8088/77, Gallagher v. the Netherlands, Decision of 15 December 1977.

¹³  Eur. Court H.R. Soering v. the United Kingdom, Judgment of 7 July 1989. Series A. No. 161. Перевод на русский язык см.: Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. М., 2000. Т. 1. С. 637-658.

¹⁴  В решении Суда данный синдром трактуется как сочетание обстоятельств, в которых пребывал заявитель, ожидая выдачи штату Вирджиния и смертного приговора (п.81).

¹⁵  В комментариях к Конвенции отмечается, что Конвенция о защите прав человека и основных свобод обладает в определенной степени экстерриториальным действием, поскольку она применяется и в связи с возможными нарушениями прав человека в третьих странах, не являющихся ее участниками. См.: Van den Wyngaert C. Op. cit. P. 761.

¹⁶  В Вирджинии заключенный проводит в камере смертников от шести до восьми лет в ожидании приведения приговора в исполнение (п. 106).

¹⁷  В момент совершения убийства заявителю было 18 лет; по свидетельству врачей-психиатров, он страдал психическим расстройством, снижавшим способность нести ответственность за свои действия (п. 108).

¹⁸  Eur. Commission H.R. Application 10427/83, C v. the United Kingdom, Decision of 12 May 1986. DR. 1986. No.47. P. 85 (95-96).

¹⁹  Van den Wyngaert C. Op. cit. P. 771.

²⁰  Van den Wyngaert C. Op. cit. P.764.

²¹  См.: Гомьен Д., ХаррисД., Зваак Л. Европейская конвенция о правах человека и Европейская социальная хартия: право и практика. М., 1998. С. 180.

²²  Van DijkP., van Hoof G. J.H. Theory and Practice of the European Convention on Human Rights. The Hague, 1998. P. 362.

²³  Jacobs F.G., White R.C.A. The European Convention on Human Rights. Second Edition. Oxford, 1996. P. 109.

²⁴  Eur. Court H.R. Sanchez-Reisse v. Switzerland, Judgment of 21 October 1986. Series A. No. 107. Paras. 42-61; Kolompar v. Belgium, Judgment of 24 September 1992. Series A. No.235-C. Para.45.

²⁵  Eur. Court H.R. Quinn v. France, Judgment of 22 March 1995. Series A. No.311.

²⁶  Eur. Court H.R. Scott v. Spain, Judgment of 8 December 1996. Reports. 1996-VI.

²⁷  Eur. Court H.R. Bozano v. France, Judgment of 18 December 1986. Series A. No. 111.

²⁸  Eur. Commission H.R. Application 8299/78, Littlejohn v. Irish Republic, Decision of 5 May 1981; Application 10227/82, X. v. Spain, Decision of 15 December 1983.

²⁹  Eur. Commission H.R. Application 10479/83, Kirkwood v. the United Kingdom, Decision of 12 March 1984. DR. 1984. No.37. P. 158.

³⁰  Van den Wyngaert C. Op. cit. P. 776.

³¹  Van den Wyngaert C. Op. cit. P.758.

³²  Посягательства на лиц, пользующихся международной защитой, не рассматриваются как политические правонарушения, если речь идет о тяжких преступлениях.

³³  В переводе текста Конвенции на русский язык используется термин "национальность", однако в данном контексте речь идет о государственном, а не об этническом происхождении, то есть о гражданстве.

³⁴  Parliamentary Assembly. Recommendation 1426 (1999) European Democracies Facing up to Terrorism. Text adopted by the Assembly on 23 September 1999 (30^th Sitting).

³⁵  Parliamentary Assembly. Recommendation 1044 (1986) on International Crime. Text adopted by the Assembly on 20 September 1986 (14^th Sitting).

³⁶  В соответствии с пунктом 2 статьи 26 Конвенции о выдаче любая Договаривающая Сторона, сделавшая оговорку при подписании Конвенции либо при передаче ратификационной грамоты или документа о присоединении, снимает ее, как только позволят обстоятельства, путем уведомления Генерального секретаря Совета Европы.

³⁷  В Конвенции предусматриваются следующие составы: активный подкуп национальных публичных должностных лиц (статья 2); пассивный подкуп национальных публичных должностных лиц (статья 3); активный подкуп в частном секторе (статья 7); пассивный подкуп в частном секторе (статья 8); подкуп членов национальных и иностранных публичных собраний, осуществляющих законодательные или административные полномочия (статьи 4, 6), а также международных парламентских собраний (статья 10); подкуп иностранных публичных должностных лиц (статья 5), членов и должностных лиц международных организаций (статья 9), судей и должностных лиц международных судов (статья 11); злоупотребление влиянием в корыстных целях (статья 12); отмывание доходов от преступлений, связанных с коррупцией (статья 13), а также ряд правонарушений в сфере бухгалтерского учета (статья 14).

Содержание