"Каждый имеет право на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию о ее состоянии и на возмещение ущерба, причиненного его здоровью или имуществу экологическим правонарушением"(статья 42 Конституции Российской Федерации).

1. В соответствии с Конвенцией о гражданской ответственности за ущерб, нанесенный в результате деятельности, опасной для окружающей среды, от 21 июня 1993 года (СЕД № 150) понятие "окружающая природная среда" включает следующие компоненты: живые и неживые природные объекты, в том числе воздух, вода, земля, фауна и флора, в их взаимодействии, культурные ценности¹, составляющие часть культурного наследия, отличительные характеристики ландшафта (пункт 10 статьи 2).

2. Исследователи отмечают, что существуют три возможных способа взаимосвязи прав человека и охраны окружающей среды. Первый заключается в признании за всеми лицами права на здоровую и благоприятную среду. Согласно второму, состояние окружающей среды тесно увязывается с уже признанными правами, такими как право на жизнь, на здоровье, на определенное качество жизни. Третий предполагает признание целого комплекса прав в сфере экологии, в первую очередь процессуальных (право участвовать в принятии решений, право на информацию, право доступа к средствам обжалования). Институты Совета Европы отдают предпочтение двум последним подходам².

В Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года (СЕД № 5) данное право не закрепляется. На это обратила внимание и Европейская Комиссия по правам человека, указав при рассмотрении одного из дел, что права на охрану природы как такового нет среди прав и свобод, гарантированных Конвенцией, в частности ее статьями 2, 3 и 5³. Вместе с тем анализ практики Европейской Комиссии и Европейского Суда по правам человека показывает, что в последнее десятилетие все больше осознается взаимозависимость между защитой прав человека и качеством окружающей среды.

Европейские институты осуществляют защиту права на благоприятную окружающую среду косвенно, с помощью других признанных и гарантированных в Конвенции прав. Прежде всего необходимо упомянуть право на уважение частной и семейной жизни (статья 8), которому Суд придает особое значение при рассмотрении вопросов, касающихся охраны окружающей среды. Заявители, обращаясь с жалобами, связанными с экологической ситуацией, обосновывают свои требования также положениями Конвенции, касающимися права на жизнь (статья 2), запрещения пыток (статья 3), права на справедливое судебное разбирательство (статья 6), свободы выражения мнения (статья 10), права на эффективное средство правовой защиты (статья 13), права собственности (статья 1 Протокола № 1 к Конвенции от 20 марта 1952 года (СЕД №9)).

В комментариях отмечается, что Европейский Суд по правам человека и Европейская Комиссия в определенной степени признали тот факт, что качество окружающей среды лежит в основе реализации прав человека, однако не установили минимальные стандарты качества среды, необходимые для их реализации. Вместе с тем Суд и Комиссия четко заявили, что охрана окружающей среды относится к числу законных публичных интересов, которые в соответствии с Конвенцией могут служить основанием для ограничения гарантированных прав⁴.

3. Ряд обращений в европейские инстанции был связан с функционированием объектов, представляющих повышенную опасность. В деле Балмер-Шафрот и другие против Швейцарии⁵ Суд рассматривал жалобу заявителей, проживавших в зоне № 1 - в радиусе 4-5 километров от атомной электростанции в Мюлеберге. В ноябре 1990 года компания, осуществлявшая эксплуатацию станции, обратилась в Федеральный Совет - Правительство Швейцарии с ходатайством о продлении лицензии на эксплуатацию на неопределенный срок и увеличении производства энергии на 10%. В соответствии с Актом о федеральных административных процедурах все заинтересованные лица могли заявить свои возражения. Поступило более 28000 возражений, из них 21 000 - из Австрии и Германии. В основном претензии сводились к тому, что станция не отвечает современным стандартам безопасности. Правительство признало, что лица, заявившие возражения, могут принимать участие в административных процедурах, связанных с рассмотрением данного вопроса, если они проживают в зоне № 1. 14 декабря 1992 года Федеральный Совет отклонил все возражения, как неосновательные, продлил лицензию до 31 декабря 2002 года и санкционировал увеличение производства.

Десять заявителей обратились в Европейскую Комиссию с жалобой на нарушение пункта 1 статьи 6, поскольку у них не было доступа к суду в смысле Европейской конвенции⁶, а рассмотрение в Федеральном Совете, по их мнению, нельзя было признать справедливым. Кроме того, они полагали, что была нарушена и статья 13 Конвенции, так как они не располагали эффективными средствами защиты, позволяющими обжаловать нарушение статей 2 и 8 Конвенции в национальных органах.

Правительство Швейцарии исходило из того, что заявители не являются "жертвами" нарушения Конвенции, поскольку последствия предполагаемых нарушений слишком отдаленные и не затрагивают их персонально и непосредственно (п. 24). Однако, по мнению Суда, тот факт, что Федеральный Совет признал допустимыми возражения заявителей, подтверждает правомерность признания их "жертвами" (п.26).

Правительство также заявило, что пункт 1 статьи 6 неприменим в данном деле: жалобы заявителей основывались на том, что опасность угрожала их физической целостности, соответственно речь не шла о "гражданских правах и обязанностях" в понимании этой статьи Конвенции (п. 30). В свою очередь заявители обращали внимание на то, что они являлись стороной при рассмотрении вопроса Федеральным Советом и пользовались теми же правами, что и компания, осуществлявшая эксплуатацию станции. В данном случае на карту были поставлены экономические права этой компании, что совершенно очевидно относится к сфере действия пункта 1 статьи 6 (п. 31).

Суд отметил, что заявители возражали против продления лицензии на эксплуатацию электростанции в связи с опасностью, которую это представляло для жизни и здоровья местного населения и их в частности. Ни на одной из стадий рассмотрения данного вопроса не шла речь об убытках экономического или иного характера, а также о намерении получить компенсацию. Позиция заявителей в Федеральном Совете основывалась на праве на адекватную защиту физической целостности от опасностей, вызванных использованием атомной энергии (п.33), признанном в Швейцарии (п. 34). В связи с тем что Федеральный Совет заявил о приемлемости жалобы заявителей, налицо несомненно был подлинный и серьезный спор (п. 38). Вместе с тем Суд пришел к выводу, что заявители не смогли доказать наличие непосредственной связи между условиями эксплуатации атомной электростанции и собственным правом на физическую целостность, им не удалось показать, что деятельность станции в Мюлеберге подвергает их лично серьезной, специфической и неизбежной опасности. По мнению Суда, в данном случае воздействие было скорее гипотетическим, а связь между решением Федерального Совета и правом заявителей слишком слабой и отдаленной. Соответственно, пункт 1 статьи 6 не применим в этом деле (п. 40). Аналогичное решение было принято и в отношении статьи 13 (п.42).

С точки зрения защиты экологических прав представляет интерес особое мнение судьи Л. Э. Петити, к которому присоединились судьи Ф.Гёлькюклю, Б.Уолш, К.Руссо, Н.Вальтикос, М.А.Лопес Роха и П.Ямбрек. В особом мнении отмечалось, что предметом рассмотрения в этом деле являлась опасность, которая могла возникнуть, если бы не были проверены должным образом меры безопасности, предусмотренные в технических условиях контракта на осуществление работ публичного характера, в соответствии с которым был продлен срок действия лицензии на эксплуатацию атомной станции. В своей жалобе заявители оспаривали не прерогативный акт, согласно которому Федеральный Совет выбрал определенную стратегию в области атомной энергетики⁷, а отсутствие каких-либо мер, обеспечивающих безопасные условия эксплуатации станции на момент возобновления лицензии.

В комментариях к судебной практике по статье 6 неоднократно отмечалось:

(1) статья 6 применима в тех случаях, когда какой-либо из аспектов права, являющегося предметом рассмотрения, имеет решающее значение для данного спора или его последствий;

(2) если статья применима, то должен быть обеспечен доступ к суду, то есть возможность возбуждения соответствующего судебного процесса и предоставления эффективных средств защиты;

(3) органы исполнительной власти не могут быть признаны независимым и беспристрастным судом общей или административной юрисдикции.

В данном деле Суд, по мнению судей, оставшихся в меньшинстве, проигнорировал все три позиции и даже не объяснил, в каком отношении связь между решением Федерального Совета и правом заявителей была слишком отдаленной и гипотетической и почему заявители должны были a priori доказать неизбежность опасности. Согласно особому мнению, заявитель не должен доказывать наличие опасности и серьезность ее последствий, вполне достаточно того, что спор является подлинным и серьезным и есть вероятность опасности или угрозы. Для признания нарушения достаточно того, что доказана связь и потенциальная опасность.

В данном деле Суд не обозначил каких-либо различий между прерогативным актом, который является по своей сути политическим решением использовать атомную энергию, и решениями, связанными с выдачей лицензии, контрактами на осуществление работ публичного характера и техническими условиями к ним. Эти решения не являются политическими по своей природе и, соответственно, не могут избежать судебного контроля. Правила, применимые к шахтам и автострадам, действуют и в отношении атомной энергетики и деятельности атомных электростанций, которые также должны соответствовать стандартам безопасности. Если и существует какая-либо сфера, где нельзя слепо доверять исполнительной власти, то это ядерная энергетика, поскольку в данной области более чем в какой-либо другой спрессованы мотивы государства, потребности правительства, затрагиваемые интересы и давление лоббистов. Не следует забывать, что после происшествий на атомных станциях правительства ряда государств делали не соответствующие действительности заявления, преуменьшая серьезность происшествий и их опасность для здоровья жителей. Даже если опасность нарушения не была a priori установлена в данном деле, факт остается фактом - Федеральный Совет не может рассматриваться как независимый и беспристрастный суд, его нельзя сравнивать с Верховным Административным Судом.

В особом мнении обращалось внимание на то, что Суд проигнорировал целое направление в международном публичном праве, связанное с защитой человека и сохранением общего наследия. По мнению судей, в тех случаях, когда речь идет об охране человека в экологическом контексте или в связи с деятельностью установок, представляющих угрозу для безопасности человека, все государства должны придерживаться общепризнанных принципов. Нельзя забывать, что Совет Европы, как и другие международные организации, указал в Конвенции о гражданской ответственности за ущерб, нанесенный в результате деятельности, опасной для окружающей среды, на особую опасность определенных установок, которую можно избежать, используя новые возможности международного права и эффективные средства защиты.

В данном деле, подчеркивалось в особом мнении, признание возможности применения статьи 6 и ее нарушения является тем более актуальным, поскольку в национальных правовых системах ряда государств-членов Совета Европы (Бельгия, Франция, Италия, Испания, Австрия, Германия) предусмотрен целый комплекс контрольных механизмов применительно к спорам подобного рода. В некоторых случаях обращения в судебные инстанции привели к закрытию атомной электростанции (Австрия) или к отказу выдать разрешение на возобновление ее деятельности (Франция). Таким образом, национальное право европейских государств подняло стандарты судебной защиты на очень высокий уровень, и стандарты защиты, предоставляемой в соответствии с Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, не могут быть ниже этого уровня.

В деле Гуэрра и другие против Италии⁸ заявители - 40 граждан Италии, проживавших в коммуне Манфредониа на расстоянии одного километра от химического завода по производству удобрений, который был отнесен к категории "повышенной опасности", полагали, что власти страны не приняли необходимых мер для того, чтобы уменьшить опасность загрязнения окружающей среды производственным процессом химического завода и избежать серьезных аварий⁹, что представляет собой вмешательство в осуществление их права на жизнь и физическую целостность, предусмотренного в статье 2 Конвенции. Кроме того, по мнению заявителей, итальянское государство не предприняло соответствующих мер, связанных с предоставлением информации о наличии опасности и о необходимых действиях заявителей в случае крупной аварии, что представляет собой нарушение свободы информации, предусмотренной в статье 10 Конвенции. Заявители также ссылались в обоснование своих требований на статью 8, полагая, что непредоставление соответствующей информации нарушает их право на уважение частной и семейной жизни.

Правительство Италии придерживалось той точки зрения, что статья 10 предполагает свободу получения информации без препятствий со стороны государства, а не позитивное обязательство предоставить определенную информацию. Таким образом, в данной статье речь идет о доступе к информации, а не о праве на информацию в собственном смысле этого слова. Если бы существовало позитивное обязательство предоставлять информацию, его было бы чрезвычайно трудно выполнять: необходимо определить, как и когда должна быть раскрыта информация, какие органы отвечают за ее предоставление, кто должен получить эту информацию (п. 51).

Европейская Комиссия предложила новое прочтение статьи 10 Конвенции. По ее мнению, в настоящее время предоставление общественности информации является одним из ключевых средств защиты здоровья и благосостояния населения в таких ситуациях, когда опасности подвергается окружающая среда. Соответственно, положения пункта 1 статьи 10 предполагают подлинное право на получение информации от соответствующих органов власти, в частности представителями того населения, на которое оказывает или может оказать воздействие промышленная или иная деятельность, представляющая угрозу для окружающей среды. По мнению Комиссии, статья 10 не только возлагает на государство обязанность обеспечивать доступность информации об охране окружающей среды для общественности, но и предусматривает позитивное обязательство собирать, обрабатывать и распространять такую информацию, которая по своей природе не может стать известной общественности. Таким образом, защита, предоставляемая в соответствии со статьей 10, выполняет и превентивную функцию в отношении возможных нарушений Конвенции в случае нанесения серьезного ущерба окружающей среде. По мнению Комиссии, данная статья может быть задействована до непосредственного вмешательства в осуществление права на жизнь или права на уважение частной и семейной жизни (п. 52).

Европейский Суд не согласился с данным подходом (п.53). Он признал, что закрепленная в пункте 1 статьи 10 Конвенции свобода получать информацию означает лишь то, что правительству запрещается ограничивать каким-либо образом получение лицом информации, которую другие хотят ему передать. Вместе с тем в данной статье не содержится позитивное обязательство государства собирать и распространять информацию по собственной инициативе. Таким образом, Суд высказался против применения статьи 10 в данном деле¹⁰.

Суд признал, что задача статьи 8 - в первую очередь защитить индивида от произвольного вмешательства государства в его частную и семейную жизнь, однако наряду с негативными возможны и позитивные обязательства государства, которые связаны с уважением частной и семейной жизни. Соответственно, в данном деле необходимо установить, предпринимали ли национальные власти необходимые меры для обеспечения эффективной защиты права заявителей на уважение их частной и семейной жизни (п. 58). Суд подтвердил, что серьезное загрязнение окружающей среды может оказывать воздействие на благосостояние индивида и воспрепятствовать пользоваться его собственным жилищем, что может отрицательно сказаться на частной и семейной жизни лица. Заявители вплоть до прекращения производства удобрений в 1994 году ожидали получения важной информации, что позволило бы им оценить опасность проживания их самих и их семей в Манфредониа - городе, который пострадал бы в первую очередь в случае аварии. Судьи признали, что в этой ситуации государство-ответчик не выполнило свои обязательства по обеспечению прав заявителей, предусмотренных в статье 8 Конвенции (п. 60). Вместе с тем они признали нецелесообразным рассмотрение данного дела в контексте статьи 2, поскольку установленное нарушение статьи 8 было основано на тех же фактах (п. 62).

Ряд судей не согласились с подобным подходом и сочли, что необходимо было рассмотреть и нарушение статьи 2¹¹. Судья П.Ямбрек, кроме того, высказал ряд замечаний в отношении возможности ее применения. По его мнению, охрана здоровья и физической целостности тесно связана как со статьей 2, так и со статьей 8 Конвенции. Применительно к статье 2 можно провести аналогию с судебной практикой в отношении статьи 3. Речь идет о наличии "предсказуемых последствий" в тех случаях, когда существуют достаточные основания полагать, что соответствующему лицу угрожает реальная опасность оказаться в ситуации, представляющей угрозу охраняемому законом праву на жизнь. Если правительство утаивает информацию об этих обстоятельствах, в действие вступает статья 2. По мнению судьи, пришло время для эволюции судебной практики путем развития соответствующих подразумеваемых прав, определения тех обстоятельств, которые представляют серьезную и реальную опасность для жизни, выделения различных аспектов данного права.

4. Несколько жалоб были связаны с воздействием на здоровье радиации, вызванной ядерным взрывом. В деле Макгинли и Иган против Соединенного Королевства¹² заявители связывали определенные проблемы со здоровьем с тем, что во время службы в армии они присутствовали при проведении ядерных испытаний. Оба заявителя подали прошения о получении военной пенсии, однако им было отказано на основании заявления Министерства обороны, что никто из них не служил там, где можно было подвергнуться воздействию опасного уровня радиации.

Макгинли и Иган обратились с жалобой на нарушение ряда статей Конвенции, однако приемлемыми были признаны жалобы в отношении пункта 1 статьи 6, статей 8 и 13. Заявители полагали, что их право на справедливое рассмотрение дела и право на уважение частной и семейной жизни были нарушены в результате утаивания документов, которые могли бы помочь им установить, имеется ли связь между состоянием их здоровья и воздействием радиации. Кроме того, они заявили об отсутствии эффективных внутригосударственных средств защиты в связи с их жалобами.

В своем решении от 9 июня 1998 года Суд признал, что если государство-ответчик без серьезных на то оснований препятствовало заявителям в получении доступа к документам, находящимся в их распоряжении (или вообще отрицало их существование), и эти документы помогли бы заявителям доказать в Апелляционном пенсионном суде, что они подвергались воздействию опасного уровня радиации, то это означало бы, что они были лишены права на справедливое судебное разбирательство в соответствии с пунктом 1 статьи 6 (п. 86). Вместе с тем в данном случае не было нарушения, поскольку существовала процедура получения доступа к документам, которая не была использована заявителями (п. 90).

По мнению Суда, заявители были заинтересованы в получении доступа к документам, которые помогли бы им оценить уровень радиации в районе их пребывания во время испытаний, с учетом того, что высокий уровень радиации оказывает скрытое, но серьезное и продолжительное воздействие на здоровье (п. 99). Учитывая заинтересованность заявителей в получении доступа к указанным материалам и отсутствие необходимости скрывать их в государственных интересах, Суд признал наличие позитивных обязательств у государства в соответствии со статьей 8. По мнению Суда, там, где правительство имеет отношение к опасным действиям, подобным тем, что являлись предметом спора в данном деле, и могущим иметь скрытые неблагоприятные последствия для здоровья всех вовлеченных в них лиц, уважение частной и семейной жизни в соответствии со статьей 8 требует, чтобы была предусмотрена эффективная и доступная процедура, предоставляющая этим лицам возможность получить всю необходимую и относящуюся к ним информацию (п. 101). Суд счел, что в данном деле государство выполнило свои позитивные обязательства, предусмотрев соответствующую процедуру (п. 103).

С подобным подходом не согласились ряд судей. В совместном особом мнении судьи Ж.Де Мейер, Н.Вальтикос и Ж. М.Моренилла акцентировали внимание на опасности ядерного оружия, которое вызывает не только немедленную смерть огромного числа людей, но и порождает спустя много времени серьезные последствия для здоровья и физической целостности тех, кто подвергся его прямому или косвенному воздействию с близкого или дальнего расстояния. Судьи полагают, что в данном деле долг властей состоял в том, чтобы взять на себя ответственность за людей, находившихся в районе испытания, когда производились ядерные взрывы. Они должны были предпринять определенные меры, чтобы обеспечить этим людям возможность иметь полную информацию о своем положении, необходимую для эффективного осуществления их прав. Власти должны были проверить состояние здоровья участников испытаний как до, так и после взрывов, а также следить за их физическим состоянием по крайней мере в течение срока службы в армии. Кроме того, необходимо было информировать этих лиц о любых полученных данных в отношении их здоровья.

Поскольку необходимая информация не была собрана государством-ответчиком, заявители не получили жизненно важную информацию и не смогли эффективно защитить собственные права в соответствующих судебных органах.

По мнению судей, не следует критиковать заявителей за то, что они не воспользовались процедурой, установленной в статье 6 Регламента Апелляционного пенсионного суда. Тот факт, что такая процедура существовала, не может в данном случае служить достаточным основанием для того, чтобы считать выполненными позитивные обязательства, налагаемые на государство статьями 6 и 8 Конвенции. Заявители имели право на информацию обо всех последствиях для здоровья, которые могли проявиться в связи с их пребыванием в районе испытаний, включая те, которые могли повлиять на их пенсионные права. Они имели право знать, что могло произойти с ними, и без запроса с их стороны. Соответственно, по мнению судей, имело место нарушение как статьи 6, так и статьи 8 Конвенции.

Судья Р. Пекканен в своем особом мнении согласился с большинством в том, что статья 8 не была нарушена в связи с разбирательством пенсионных дел заявителей. По мнению судьи, заявители наряду с заинтересованностью в установлении их права на пенсию имели и более широкий интерес в получении доступа к информации, относящейся к предполагаемому опасному уровню облучения, и доступные заявителям процедуры были недостаточны для того, чтобы признать государство выполнившим свое позитивное обязательство предоставлять необходимые средства для доступа к этой информации. В связи с этим можно говорить о нарушении статьи 8 Конвенции.

В деле Л. С. Б. против Соединенного Королевства¹³ заявительница, которая с четырех лет была больна лейкемией, связывала свое заболевание с тем, что ее отец присутствовал при проведении ядерных испытаний и участвовал в программе очистки территории после их проведения во время службы в Королевских воздушных силах. Обращение в европейские инстанции было основано на статьях 2 (право на жизнь), 3 (запрещение пыток), 8 (уважение частной и семейной жизни) и 13 (право на эффективные средства правовой защиты). Заявительница полагала, что в связи с тем, что она и ее родители не были своевременно предупреждены о воздействии радиации на ее отца, не проводились соответствующие обследования как до ее рождения, так и непосредственно после этого, которые позволили бы раньше диагностировать болезнь и провести лечение.

Суд в решении от 9 июня 1998 года признал, что право на жизнь предполагает определенные позитивные обязательства. Первое предложение пункта 1 статьи 2 обязывает государства не только воздерживаться от умышленного и незаконного лишения жизни, но и предпринимать соответствующие меры, направленные на сохранение жизни тех, кто находится под их юрисдикцией. Поскольку в данном деле не были высказаны предположения, что государство умышленно стремилось лишить заявительницу жизни, Суд должен был определить, сделало ли в данных обстоятельствах государство все необходимое, чтобы не подвергать опасности жизнь заявительницы (п. 36). Суд отметил, что не были представлены какие-либо доказательства того, что отец заявительницы когда-либо жаловался на недомогание, свидетельствующее о воздействии на него радиации (п. 37). В связи с этим Суд рассмотрел вопрос о том, были ли основания ожидать, что государство предоставит соответствующую информацию родителям заявительницы и осуществит мониторинг ее здоровья, если оно располагало информацией, дающей основания для беспокойства, о воздействии радиации на отца заявительницы. По мнению Суда, от государства нельзя было ожидать каких-либо специальных шагов (п. 41), оно могло осуществить их только по собственной инициативе (п. 30).

5. Европейский Суд по правам человека и Европейская Комиссия неоднократно рассматривали жалобы, которые были поданы в связи с высоким уровнем шума, вызванного различными источниками, расположенными в районе проживания заявителей. В деле Пауэлл и Рейнер против Соединенного Королевства¹⁴ заявители, которые жили вблизи аэропорта Хитроу, утверждали, что нарушены их права на уважение частной жизни и на неприкосновенность жилища (статья 8 Конвенции).

Заявители утверждали, что из-за чрезмерно высокого уровня шума от самолетов они являются жертвами несправедливого вмешательства в их право, гарантированное статьей 8 Конвенции. Они оспаривали допустимость уровней шума, разрешенных авиационными инструкциями, и эффективность мер правительства по их снижению (п. 37).

Правительство полагало, что обстоятельства дела не говорят о прямом "вмешательстве со стороны государственных органов" в право заявителей, поскольку аэропорт Хитроу и авиакомпании, использующие его, не являются и никогда не были государственной собственностью, не контролировались и не управлялись правительством или какой-либо организацией, представляющей его интересы. По мнению правительства, по существу, оспаривались не негативные, а позитивные обязательства государства в соответствии со статьей 8. Кроме того, оно полагало, что не существует каких-либо доказательств, подтверждающих бездействие государственных органов в обеспечении права заявителей на уважение их частной жизни и права на неприкосновенность жилища (п. 39).

Суд отметил, что и в данном деле следует учитывать воздействие шума на качество жизни заявителей и на возможность пользоваться удобствами их жилища (п. 40). По мнению Суда, подходы к решению этих вопросов являются сходными, независимо от того, будут ли они анализироваться в плане позитивных обязательств государства принимать разумные и соответствующие меры для обеспечения права заявителей в соответствии с пунктом 1 статьи 8 или в плане "вмешательства публичной власти", оправданного в свете пункта 2 данной статьи. В обоих контекстах необходимо соблюсти справедливое равновесие между конкурирующими интересами личности и интересами общества в целом, в обоих контекстах государство пользуется определенными дискреционными полномочиями при определении необходимых мер, которые должны быть приняты для соблюдения Конвенции (п. 41).

Суд подчеркнул, что наличие крупных международных аэропортов, даже в густонаселенных городских районах, и увеличение использования реактивных самолетов необходимо для экономического благосостояния страны. При этом заявители согласились с тем, что эксплуатация крупного международного аэропорта преследует правомерную цель и что нельзя полностью устранить отрицательное воздействие шума на окружающую среду (п.42). Судьи констатировали, что компетентными органами были предприняты меры по уменьшению уровня шума и предоставлению компенсации за шум¹⁵, которые должным образом учитывали существующие международные нормы и прогресс авиационной техники (п. 43). Судьи пришли к выводу, что в данной сфере государствам-участникам предоставляется широкая свобода усмотрения, поэтому Комиссия и Суд не должны подменять оценку национальных властей своей оценкой предпочтительности мер, принятых в этой сложной социальной и технической области (п.44).

Суд не установил факта нарушения Конвенции, указав, что нет серьезных оснований считать решение английскими властями данной проблемы и избранные для этого конкретные регламентарные меры противоречащими статье 8 в контексте возлагаемых ею как позитивных, так и негативных обязательств, а также разумных подтверждений превышения правительством пределов усмотрения и принципа соразмерности при определении мер по борьбе с шумом от взлетающих и приземляющихся самолетов в аэропорту Хитроу (п.46, 45). Как отмечается в комментариях, несмотря на то что решение было вынесено не в пользу заявителей, в данном деле Суд сформулировал определенный принцип, согласно которому действие статьи 8 распространяется на нарушения права на частную жизнь и права на жилище, связанные с шумом и нарушением покоя¹⁶.

Европейская Комиссия рассматривала приемлемость жалобы граждан ФРГ, являвшихся владельцами или совладельцами домов, расположенных в британском секторе Западного Берлина, в связи со строительством полигона в непосредственной близости от их домов на основании решения Британского военного управления¹⁷. Заявители утверждали, что шум от стрельбы на полигоне может негативно сказаться на их здоровье и что стоимость их домов существенно снизилась из-за расположения полигона вблизи от них и их невозможно продать. Они полагали, что было нарушено их право собственности, предусмотренное в статье 1 Протокола № 1 к Конвенции, а также право на уважение их частной и семейной жизни, закрепленное в статье 8 Конвенции. Жалоба была подана против двух государств - ФРГ и Великобритании, однако Германия не была признана государством-ответчиком, поскольку строительство и эксплуатация полигона осуществлялись исключительно британской стороной.

Европейская Комиссия подтвердила, что ранее в ряде дел она признала, что неудобства, связанные с постоянным и чрезмерным уровнем шума, причинение которого вменяется одной из Высоких Договаривающихся Сторон, могут стать основанием для возбуждения дела в соответствии с положениями Конвенции. В частности, Комиссия признала допустимыми ряд жалоб, поданных заявителями, которые проживали в непосредственной близости от аэропортов¹⁸. Вместе с тем в данном деле Комиссия не нашла доказательств того, что использование полигона вызвало неудобства, связанные с постоянным и чрезмерным уровнем шума, и что заявители подверглись или подвергаются непереносимому или исключительно негативному воздействию шума такого уровня и интенсивности, который можно квалифицировать как вмешательство в осуществление их права на уважение частной и семейной жизни или их права собственности.

Комиссия отметила, что заявители в первую очередь стремились предотвратить использование полигона в дальнейшем таким образом, чтобы это привело к нарушению указанных статей Конвенции. Они признали, что в последнее время полигон практически не используется. Вопрос о том, будет ли полигон использоваться в полном объеме и будет ли снижен уровень шума в связи с мерами, предпринимаемыми британскими властями, остался открытым, однако на момент рассмотрения дела в Комиссии не было установлено вмешательство в осуществление прав заявителей.

В одном из дел¹⁹ Европейская Комиссия рассматривала жалобу заявительницы, которая полагала, что строительство атомной электростанции в непосредственной близости от ее дома²⁰ способствовало преобразованию сельской местности в промышленную зону, что привело к ряду негативных последствий: полному изменению природного окружения, загрязнению окружающей среды, изменению микроклимата и обесцениванию собственности. Комиссия признала, что высокий уровень шума может не только оказывать воздействие на физическое состояние лица, но и препятствовать данному лицу пользоваться удобствами своего жилища. Серьезные неудобства, вызванные шумом, могут оказывать воздействие на ценность собственности, в том числе привести к невозможности ее продажи, что представляет собой частичную экспроприацию собственности. Неудобства, вызванные шумом, были признаны Комиссией вмешательством, несмотря на то что заявительница не утверждала, что это привело к неблагоприятному воздействию на ее здоровье. Кроме того, Комиссия отметила, что государство должно не только воздерживаться от непосредственного вмешательства, но и препятствовать его осуществлению. Таким образом, как отмечается в комментариях, Комиссия признала, что статья 8 Конвенции предполагает и защиту определенного качества жизни²¹.

6. Европейские инстанции рассматривали дела, связанные с негативным воздействием на природную среду. Так, два саама подали жалобу против Норвегии в связи с созданием гидроэлектростанции и затоплением долины, на которой они пасли свои стада. Европейская Комиссия признала, что в соответствии со статьей 8 меньшинство как группа лиц имеет право претендовать на уважение их образа жизни, который может рассматриваться как частная или семейная жизнь. По мнению Комиссии, последствия, связанные с созданием станции, представляют собой вмешательство в частную жизнь заявителей, которые пасли стада оленей на данной территории. Кроме того, воздействие на окружающую природную среду существенно повлияло на возможности заявителей воспользоваться правом на уважение их частной жизни²².

В деле Зандер против Швеции²³ гражданско-правовой спор был связан с тем, что земельный участок заявителей находился в непосредственной близости от земельного участка компании, одним из направлений деятельности которой являлась переработка промышленных и бытовых отходов. В колодце заявителя и еще в шести колодцах, расположенных вблизи мусорной свалки, был зафиксирован высокий уровень цианида. Использование воды из этих колодцев было запрещено, и муниципалитет предоставлял владельцам земельных участков, на которых они были расположены, чистую питьевую воду бесплатно. Впоследствии поставка воды была прекращена из-за изменения стандартов содержания цианида в воде.

В связи с истечением срока лицензии компания обратилась в Совет по выдаче лицензий с просьбой продлить ее и разрешить расширить деятельность. Заявители и владельцы других земельных участков, расположенных вблизи свалки, обратились в Совет с ходатайством о том, чтобы лицензия была выдана при условии, что компания будет бесплатно снабжать их питьевой водой. Совет отклонил обращение, указав на отсутствие связи между деятельностью компании и качеством воды. Вместе с тем, выдавая новую лицензию, он предусмотрел ряд требований, в том числе проведение проверок воды через установленные сроки, информирование владельцев земельных участков о полученных результатах. Заявители обжаловали это решение в Правительство, которое согласилось с мнением Совета.

Обращение в европейские инстанции основывалось на положениях пункта 1 статьи 6, поскольку у заявителей, по их мнению, не было возможности обжаловать в судебном порядке решение, санкционировавшее расширение деятельности компании.

Правительство выдвинуло ряд возражений против рассмотрения данного спора как гражданско-правового и признания приемлемости жалобы (п. 23). Прежде всего оно полагало, что в данном случае речь шла о выдаче органами власти лицензии третьему лицу. Кроме того, хотя заявители и считали, что качество их собственности снизилось и они испытывают определенные неудобства в связи с загрязнением воды, они не обратились в Суд по спорам, связанным с недвижимым имуществом, за получением компенсации. По мнению правительства, процесс установления опасности для колодцев заявителей включал в себя и установление "прав" заявителей, однако заявители в соответствии со шведским правом не могли претендовать на подобную защиту. Правительство также полагало, что признание приемлемости жалобы в соответствии с пунктом 1 статьи 6 будет означать обязательство государств-участников Конвенции установить судебные средства защиты для рассмотрения огромного числа жалоб, касающихся потенциальных, а не реальных опасностей в сфере экологии.

Суд отметил, что жалоба заявителей в административные инстанции основывалась на положениях закона, предусматривающих определенные обязательства лиц, которые занимаются деятельностью, представляющей опасность для окружающей среды, однако не указывающих, кто является бенефициарием (выгодополучателем) в связи с этим обязательством. Вместе с тем заявители как владельцы земли, прилегающей к свалке, имели право обратиться в Совет и Правительство в связи с выдачей лицензии. Кроме того, в решении о выдаче лицензии были предусмотрены определенные условия, затрагивающие владельцев колодцев, в том числе и заявителей. По мнению Суда, этого достаточно для того, чтобы заявители могли утверждать, что, согласно шведскому праву, они имеют право на защиту воды в их колодце в связи с деятельностью компании (п. 24). Суд признал, что между заявителями и властями существуют серьезные разногласия, и результат спораимеет решающее значение для реализации права заявителей на защиту от загрязнения воды в их колодце. Соответственно, их жалоба связана с определением права в смысле статьи 6 (п. 25). Эта жалоба непосредственно касается возможности использовать воду из колодца как питьевую, что является одним из аспектов права собственности на землю, на которой расположен колодец²⁴ (п. 27). Суд признал, что речь идет о споре гражданско-правового характера, и установил нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции (п. 29).

В деле Лопез Остра против Испании²⁵ заявительница утверждала, что имело место нарушение статей 8 и 3 (запрещение пыток) Конвенции, поскольку недалеко от ее дома находилось предприятие по переработке жидких и твердых отходов - источник неприятных запахов, шума и вредных испарений в течение длительного времени. Она возложила ответственность за создавшееся положение на испанские власти, обвинив их в безответственном отношении к данной проблеме.

Правительство Испании признало, что заявительнице были причинены серьезные неудобства работой предприятия до того, как был остановлен ряд производств. Однако, по мнению правительства, заявительница не может считаться жертвой в понимании Конвенции с момента частичной остановки предприятия, даже если предположить, что запахи и шум (которые уже не были чрезмерными) продолжали сохраняться и после этого. Кроме того, заявительница переехала в другое место. В любом случае, по мнению правительства, полное прекращение работы предприятия положило конец всем ее неприятностям (п.40).

В решении от 9 декабря 1994 года Суд отметил, что ни переезд заявительницы на новое место, ни закрытие предприятия по переработке отходов не влияют на тот факт, что семья заявительницы в течение нескольких лет жила в двенадцати метрах от источника неприятных запахов, шума и вредных испарений. Если заявительница смогла бы вернуться в свой прежний дом после закрытия предприятия, это могло бы быть учтено при оценке ущерба, однако не повлияло бы на ее статус жертвы нарушения прав (п.42).

Судьи признали, что сильное загрязнение окружающей среды может сказаться на благополучии людей в такой степени, что крайне отрицательно отразится на их частной и семейной жизни, не подвергая, однако, серьезной опасности их здоровье (п. 51). По мнению Суда, испанские власти, в частности муниципалитет Лорки, теоретически не несут прямую ответственность за выбросы вредных веществ на предприятии, однако город разрешил строительство данного предприятия и государство финансировало это строительство (п. 52). В связи с этим Суд пришел к выводу, что в данном деле необходимо установить, были ли приняты национальными властями надлежащие меры по защите права заявительницы на частную и семейную жизнь в понимании статьи 8 Конвенции (п. 55).

Суд согласился с заявительницей, что имел место факт нарушения статьи 8 и что государству не удалось установить справедливый баланс между интересами экономического благосостояния города (создание предприятия по переработке отходов) и надлежащим соблюдением прав заявительницы (п. 58). Семья заявительницы более трех лет испытывала неудобства в связи с функционированием предприятия, и переезд в новый дом, сопряженный с дополнительными заботами и неприятностями, состоялся лишь тогда, когда заявительнице стало ясно, что существующее положение дел может продлиться очень долго, и педиатр рекомендовал ее дочери поменять место жительства. В сложившихся условиях переезд по предложению муниципалитета в новый дом не мог компенсировать неприятности и неудобства, которые испытывала семья (п. 57).

Данное дело представляет интерес в связи с тем, что Европейская Комиссия не исключила возможность расширительного толкования статьи 3 (запрещение пыток) Конвенции, признав приемлемость жалобы по данным основаниям. Рассмотрев жалобу, и Комиссия, и Суд не установили факта нарушения статьи 9. Как отметил Суд, условия, в которых заявительница и ее семья проживали в течение нескольких лет, были очень тяжелыми, однако они не подпадают под определение унижающего человеческое достоинство обращения (п. 60).

7. Европейский Суд и Европейская Комиссия признают, что охрана окружающей среды является легитимной целью, представляющей общий интерес. В частности, в решении по делу Фредин против Швеции от 18 февраля 1991 года²⁶ Суд отметил, что заявители не оспаривали легитимной цели рассматриваемого закона - охраны природы. По мнению Суда, в современном обществе охрана окружающей среды приобретает все большее значение (п.48). В практике Европейской Комиссии были признаны представляющими общественный интерес определенные аспекты охраны окружающей среды: сохранение ландшафта и структуры расселения, сохранение и развитие условий, необходимых для сельского и лесного хозяйства²⁷; городское и сельское планирование; охрана природной среды²⁸; управление лесами²⁹; охрана диких животных³⁰; снижение уровня загрязненности воды³¹.

8. Предложения о включении права на благоприятную окружающую среду в Европейскую социальную хартию от 18 октября 1961 года (СЕД № 35) выдвигались еще в 70-х годах XX века, однако до сих пор не нашли поддержки. Единственным документом Совета Европы, в котором сформулировано подобное право, является Рекомендация Парламентской Ассамблеи 1130 (1990) "О разработке Европейской хартии и Европейской конвенции об охране окружающей среды и устойчивом развитии"³². Согласно проектам документов, содержащимся в этой Рекомендации, любое лицо имеет основное право на окружающую среду и условия жизни, благоприятные для здоровья, благосостояния и полного развития человеческой личности (статья 1). Однако предложения о разработке и принятии Европейской хартии и Европейской конвенции об охране окружающей среды и устойчивом развитии не были поддержаны Комитетом Министров.

Право на экологическую информацию упоминается в ряде документов Совета Европы. В Резолюции 1087 (1996) "О последствиях Чернобыльской катастрофы"³³ Парламентская Ассамблея признала, что доступ общественности к полной и ясной информации об авариях на атомных электростанциях должен рассматриваться как основное право человека (пункт 4). Часть III Конвенции о гражданской ответственности за ущерб, нанесенный в результате деятельности, опасной для окружающей среды, посвящена доступу к экологической информации. Любое лицо имеет право на доступ к информации, находящейся в распоряжении органов публичной администрации. Информация предоставляется по просьбе лица, которое не обязано доказывать свою заинтересованность в ее получении (пункт 1 статьи 14). Доступ к информации может быть ограничен в соответствии с внутренним правом, если эта информация затрагивает:

-  конфиденциальные процедуры публичных властей, международные отношения и национальную оборону;

-  государственную безопасность;

-  вопросы, являющиеся предметом дисциплинарного или уголовного расследования;

-  конфиденциальную торговую или промышленную информацию, в том числе интеллектуальную собственность;

-  конфиденциальные персональные данные и файлы;

-  материалы, переданные третьими лицами, в обязанность которых не входит предоставление подобной информации;

- материалы, при раскрытии которых не исключена вероятность нанесения ущерба окружающей среде (пункт 2 статьи 14). Требование о предоставлении информации может быть отклонено, если это предполагает предоставление документов,

носящих окончательный характер, или внутренней переписки, а также если требование является необоснованным или сформулировано в самых общих выражениях (пункт 3 статьи 14). Органы публичной администрации отвечают лицу незамедлительно, но не позднее чем в двухмесячный срок. Отказа в предоставлении информации должен быть мотивированным (пункт 4 статьи 14). Лица,считающие необоснованным отказ в предоставлении информации, имеют право обжаловать решение в административном и судебном порядке (пункт 5 статьи 14). За предоставление информации может взиматься плата, которая должна быть разумной (пункт 6 статьи 14).

Аналогичные правила применяются и в отношении доступа к экологической информации, находящейся в распоряжении тех структур, которые контролируются органами публичной администрации или осуществляют публичные функции в сфере охраны окружающей среды. Заинтересованные лица обращаются за информацией через соответствующие органы публичной администрации либо непосредственно (статья 15).

---

¹  Понятие и перечень культурных ценностей см.: Право на участие в культурной жизни и на доступ к культурным ценностям.

²  Meron T. The Implication of the European Convention on Human Rights for the Development of Public International Law. Strasbourg, 2000. P. 8-9.

³  Eur. Commission H.R. Application 7407/76, X and Y v. Federal Republic of Germany, Decision of 13 May 1976. DR. 1976. No. 5. P. 161.

⁴  Desgagne R. Integrating Environmental Values into the European Convention on Human Rights // American Journal of International Law. 1995. Vol.89. No.2. P.265.

⁵  Eur. Court H.R. Balmer-Schafroth and Others v. Switzerland, Judgment of 26 August 1997. Reports. 1997-IV.

⁶  В связи с тем что только Федеральный Совет имел право рассматривать ходатайства о продлении лицензии, заявители не могли вынести свои возражения против продления лицензии на рассмотрение суда.

⁷  Прерогативные полномочия - исключительные полномочия правительства, которые не требуют санкционирования со стороны парламента и обращения в парламент для их одобрения.

⁸  Eur. Court H.R. Guerra and Others v. Italy, Judgment of 19 February 1998. Reports. 1998-I.

⁹  Самый серьезный инцидент произошел в 1976 году, когда в результате взрыва газа было госпитализировано 150 человек в связи с отравлением мышьяком.

¹⁰  В совпадающем мнении судья П. Ямбрек отметил, что формулировка статьи 10 не позволяет сделать вывод о том, что у государства существует позитивное обязательство предоставлять информацию, за исключением тех случаев, когда лицо по собственной инициативе требует предоставления информации, которой располагает в данный период правительство. По мнению судьи, наличие позитивного обязательства зависит от определенных условий. В случае, если потенциальные жертвы промышленных рисков потребуют, чтобы соответствующая правительственная структура обнародовала и сообщила им специфическую информацию, доказательства, результаты тестов, а правительство не выполнит данное требование и не предоставит разумные обоснования, подобные действия должны быть классифицированы как вмешательство в осуществление прав, предусмотренных статьей 10 Конвенции.

¹¹  См.: Совпадающее мнение судьи Б. Уолша и совпадающее мнение судьи П. Ямбрека.

¹²  Eur. Court H.R. McGinley and Egan v. the United Kingdom, Judgment of 9 June 1998. Reports. 1998-III.

¹³  Eur. Court H.R. L.СВ. v. the United Kingdom, Judgment of 9 June 1998. Reports. 1998-III.

¹⁴  Eur. Court H.R. Powell and Rayner v. the United Kingdom, Judgment of 21 February 1990. Series A. No. 172. Перевод на русский язык см.: Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. М., 2000. Т. 1. С. 659-667.

¹⁵  В частности, речь шла о сертификации шума, введении преференциальных маршрутов, чередовании взлетно-посадочных полос, взимании сборов за шум при посадке самолетов, аннулировании лицензии на вертолетную связь между аэропортами Гэтвик и Хитроу, предоставлении субсидий для проведения мероприятий по изоляции шума, программе выкупа собственности, пришедшей в упадок в районе аэропорта.

¹⁶  Van Dijk P., van Hoof G. J. H. Theory and Practice of the European Convention on Human Rights. The Hague, 1998. P. 527.

¹⁷  European Commission H.R. Application 12816/87, Vearncombe, Herbst, Clemens and Spielhagen v. the United Kingdom and Federal Republic of Germany, Decision of 18 January 1989.

¹⁸  European Commission H. R. Application 7889/77, Decision of 15 July 1980. DR. 1980. No. 19. P. 186; Application 9310/81, X v. the United Kingdom, Decision of 16 October 1985.

¹⁹  Eur. Commission H.R. Applications 13728/88, S v. France, Decision of 17 May 1990.

²⁰  Станция была построена на противоположном берегу реки на расстоянии 300 метров от дома заявительницы.

²¹  DesgagneR.Op.cit. P.273.

²²  Eur. Commission H.R. Applications 9278/81 and 9415/81, G and E v. Norway, Decision of 30 October 1983. DR. 1984. No.35. P.30.

²³  Eur. Court H.R. Zander v. Sweden, Judgment of 25 November 1993. Series A. No.279-B.

²⁴  Рассматривая вопрос о приемлемости жалобы, Комиссия признала, что наличие экологической опасности или неудобства, обусловленного экологическими причинами, можно рассматривать как фактор, оказывающий влияние на ценность собственности. См.: Eur. Commission H.R. Zander v. Sweden, Report of 14 October 1992.

²⁵  Eur. Court H.R. Lopez Ostra v. Spain, Judgment of 9 December 1994. Series A. No.303-C. Перевод на русский язык см.: Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. М., 2000. Т. 2. С. 69-78.

²⁶  Eur. Court H.R. Fredin v. Sweden, Judgment of 18 February 1991. Series A. No. 192.

²⁷  Eur. Commission H.R. Application 10395/83, N. v. Austria, Decision of 18 July 1986. DR. 1986. No.48. P.65.

²⁸  Eur. Commission H.R. Application 11185/84, Herrick v. the United Kingdom, Decision of 11 March 1985. DR. 1985. No.42. P.275; S.A. Simili and Others v. Belgium, Decision of 12 December 1988.

²⁹  Eur. Commission H. R. Application 12570/86, Denev v. Sweden, Decision of 18 January 1989. DR. 1989. No. 59. P. 127.

³⁰  Eur. Commission H.R. Application 14459/88, H.J. v. Sweden, Decision of 19 February 1992.

³¹  Eur. Commission H.R. Application 10911/84, Lundqist v. Sweden, Decision of 7 July 1986. DR. 1986. No.48. P. 191.

³²  Parliamentary Assembly. Recommendation 1130 (1990) on the Formulation of a European Charter and a European Convention on Environmental Protection and Sustainable Development. Text adopted by the Assembly on 28 September 1990 (11^th Sitting).

³³  Parliamentary Assembly. Resolution 1087 (1996) on the Consequences of the Chernobyl Disaster. Text adopted by the Assembly on 26 April 1996 (16^th Sitting).

Содержание